Бойся самого худшего
Шрифт:
Сид и Патти познакомились в прошлом году на летних курсах. Сидни провалила математику и должна была перед пересдачей позаниматься четыре недели, урывая время от работы в автосалоне. Она не была тупой, вовсе нет. Легко считала в уме. Например, если ей обещали за уборку в гараже пять долларов в час, а работа заняла шесть часов сорок пять минут, то она могла сказать, сколько ей должны, с точностью до пенни без калькулятора. Но математика не исчерпывалась только действиями с цифрами. Нужно было своевременно выполнять домашние задания и готовиться к тестированию, а она этого не делала. Так
Через пару дней в классе появилась Патти. Почему-то выбрала парту, где сидела Сид. Они познакомились и очень скоро сдружились.
У них оказалось много общего: музыка, кино — они обе с детства обожали диснеевские фильмы, — фастфуд и, конечно, мальчики.
И у обеих родители были разведены. Но если у Сид это выглядело как-то прилично, то у Патти семьи, по существу, не было. По словам Сид, мать девушки была чуть ли не алкоголичкой. И ей плевать было на то, чем занимается дочка. Отец Патти, если я правильно помню, теперь работал в винном магазине, но был из таких, кто на месте долго не задерживается. Непутевый, как говорится, но всегда находил женщин, готовых его принять, накормить и прочее. Патти рассказывала моей дочке, что он ушел от них, когда она была совсем маленькой, но время от времени возвращался на несколько дней, а порой и недель, пока матери не надоедало его терпеть.
— Хорошо, что вы с мамой разошлись навсегда, — сказала мне однажды Сид. — А то эти возвращения и уходы, наверное, свели бы меня с ума.
Но у родителей Патти не всегда было так. Они начали жить «американской мечтой»: хорошая работа, отличный дом, в гараже — мини-вэн, каждый год отдых во Флориде и так далее. Но затем отца Патти выгнали с работы в фирме Сикорского — застукали за воровством инструментов, — и с тех пор их жизнь пошла по спирали вниз. Он бросил семью, когда Патти только начинала ходить. Мать запила, и девочке пришлось очень рано стать самостоятельной.
Мы со Сьюзен — вместе и порознь — наставляли Сид не поддаваться влиянию Патти. У этой девушки было трудное детство, ей не повезло, мы все понимаем, но не позволяй ей повести тебя по плохой дороге. Зачем тебе неприятности?
Сид заверяла нас, что причин для беспокойства нет. Да, Патти — девушка своеобразная, но хорошая. И верная подруга.
— Это подруга, о какой я всегда мечтала. Очень часто оказывалось, что мы думаем об одном и том же и заканчиваем друг за друга фразы. Иногда мы встречаемся взглядами и вдруг начинаем хохотать до упаду. И стоит мне подумать о ней, и прямо тут же, клянусь Богом, начинает звонить мобильник. Это она.
Патти приходила часто. И когда Сид жила у меня, и в дом ее матери. Не знаю, изменилось ли что после их переезда к Бобу. При всех ее грубых манерах и цинизме она была на удивление домашняя. Прекрасно готовила — могла, например, испечь дивное шоколадное печенье. Мне начало казаться, что не она оказывает отрицательное влияние на Сид, а наоборот, моя дочка ее как-то смягчает и умиротворяет.
— Мне у вас нравится, — услышал я однажды, как она сказала Сид. — Никто не кричит друг на друга, не злится.
Патти была пофигисткой только внешне. У нее был высоко развит инстинкт выживания. Никаких розовых очков.
Сегодня я не был свидетелем ее прихода, но обычно, когда она шагала по демонстрационному залу, лениво покачивая бедрами, головы всех мужчин поворачивались в ее сторону. Патти знала свои достоинства и умела их использовать. Сейчас на ней были джинсы с рваными прорехами на коленях и бедрах и темно-синяя футболка, открывающая пупок с пирсингом. Белокурые волосы прореживали несколько розовых прядей. Макияж она почти не использовала. Кроме, может быть, очень яркой красной помады.
Я молча сел в кресло.
— Привет, мистер Би, — сказала Патти. — Как дела?
— Привет, Патти, дела мои как всегда.
— То есть паршиво.
— Да.
Она наморщила нос:
— Чем это тут пахнет?
— Навозом, — ответил я.
— Привет, мистер Блейк, — послышалось откуда-то сбоку.
Я развернулся и не сразу увидел, кто это.
— Джефф увязался за мной, — пояснила Патти. — Он там.
Она показала в сторону «аккорда», где за рулем сидел ее приятель, Джефф Блюстайн. Трогал кнопки на приборной доске, поворачивал ручки. Он всегда это делал, когда приходил. Садился в автомобиль поиграть.
— Привет, Джефф. — Я махнул рукой.
Он улыбнулся и махнул в ответ.
— Сайт работает нормально?
— Да.
— Много заходов?
— Не очень.
Джефф продолжил осмотр приборной доски. Тем временем Патти блуждала взглядом по постерам различных моделей, развешанным в демонстрационном зале.
— Может, мне устроиться сюда на работу?
В ее тоне не было сомнения. Если она захочет, ее возьмут.
— А что будешь делать? — спросил я.
— Продавать машины. Как их ремонтировать и вообще управляться, я не знаю, так что остается одно — продавать.
— Тебя заинтересовали автомобили?
Патти пожала плечами:
— Да не очень. Но, думаю, это несложно — задурить голову каким-нибудь лохам и впарить мини-вэн.
— Подход правильный, — согласился я.
У Патти проблем с устройством на работу никогда не было. Она работала продавщицей в модных стильных магазинах, посещаемых соответствующими клиентками. Шесть месяцев назад это был магазин спортивной обуви в Стратфорде, а теперь она продавала бижутерию, ленты для волос и шарфы.
— Знаете что? — Она задвигала челюстью, как будто жевала жвачку, хотя жвачки во рту не было.
— Не знаю, Патти. Говори.
— Зачем, спрашивается, устанавливают DVD-проигрыватели в мини-вэны? На что это похоже? Они, наверное, думают, что детки мало смотрят телевизор дома, пусть еще будет в машине, да?
Теперь вы поняли? Да, она вот такая.
— Когда Сид была маленькая, — сказал я, — она, когда мы ехали с ней, все время смотрела в окно на проезжающие автомобили и спрашивала о каждом. К шести годам могла отличить «хонду» от «тойоты» и от «форда». Этого бы не было, если бы она смотрела в машине, например, «Русалочку».