Бойся, я с тобой
Шрифт:
Но лично я критически отношусь к утверждению о том, что Роковая Личность может годами выжидать момента, чтобы перейти в атаку и утвердить свою власть над жертвой. В том-то и состоит особенность Неотразимого, что «ужимки и прыжки», предпринимаемые им на этапе Обольщения, настолько противны его натуре, что ему просто не терпится прекратить этот балаган и перейти к «настоящим делам», то есть, к установлению контроля и эксплуатации. Поэтому первый «закидон» с нашим антигероем случается довольно скоро. А именно, сразу же после того, как он получает удовлетворяющие его доказательства привязанности
Хищники, способные надолго затягивать период Обольщения, довольно редки, но именно они, пожалуй, представляют особую опасность. Не берусь судить, насколько это возможно в жизни, но герой фильма «Дьявольский остров» Мич без проколов играл роль чуткого и влюбленного симпатяги целый год. Ужасная правда его жене Джулиане открылась, когда в медовый месяц он увез ее в такую глушь, где даже сотовые телефоны не ловили. Изоляция очень скоро перестала быть романтичной…
Но в то же время режиссер почти не дает нам информации о знакомстве и развитии отношений Джулианы и Мича, поэтому предположу, что Мич не мог бы выдержать год, не проколовшись хоть в чем-то. Другое дело, что Джулиана не обратила на эти «мелочи» внимание или неверно их истрактовала. Вот почему так важно иметь хотя бы базовые знания об опасных людях и уметь распознавать их на ранних этапах.
Итак, давайте посмотрим, что за Ледяной Душ устроил Лермонтов Сушковой, от которой незадолго до этого добился признания в любви и разрыва помолвки с Лопухиным:
«Один раз вечером я с Лизой и дядей сидела в кабинете. Лакей подал мне письмо, я начала его читать и, вероятно, очень изменилась в лице, потому что дядя вырвал его у меня из рук и стал читать вслух, не понимая ни слова, ни смысла, ни намеков о Л<опу>хине и Лермонтове. Но для меня каждое слово этого рокового письма было пропитано ядом, и сердце мое обливалось кровью.
Вот содержание письма, которое никогда мне не было возвращено, но которое огненными словами запечатлелось в моей памяти и в моем сердце:
«Милостивая государыня Екатерина Александровна!
Позвольте человеку, глубоко вам сочувствующему, уважающему вас и умеющему ценить ваше сердце и благородство, предупредить вас, что вы стоите на краю пропасти, что любовь ваша к нему (известная всему Петербургу, кроме родных ваших) погубит вас. Вы и теперь уже много потеряли во мнении света, оттого что не умеете и даже не хотите скрывать вашей страсти к нему.
Поверьте, он недостоин вас. Для него нет ничего святого, он никого не любит. Его господствующая страсть: господствовать над всеми и не щадить никого для удовлетворения своего самолюбия.
Я знал его прежде чем вы, он был тогда и моложе и неопытнее, что, однако же, не помешало ему погубить девушку, во всем равную вам и по уму и по красоте. Он увез ее от семейства и, натешившись ею, бросил.
Опомнитесь, придите в себя, уверьтесь, что и вас ожидает такая же участь. На вас вчуже жаль смотреть. О, зачем, зачем вы его так полюбили? Зачем принесли ему в жертву сердце,
Одно участие побудило меня писать к вам; авось еще не поздно! Я ничего не имею против него, кроме презрения, которое он вполне заслуживает. Он не женится на вас, поверьте мне; покажите ему это письмо, он прикинется невинным, обиженным, забросает вас страстными уверениями, потом объявит вам, что бабушка не дает ему согласия на брак; в заключение прочтет вам длинную проповедь или просто признается, что он притворялся, да еще посмеется над вами и – это лучший исход, которого вы можете надеяться и которого от души желает неизвестный, но преданный вам друг NN».
Кто скрывался под инициалами NN, разъясняет сам Лермонтов в письме своей родственнице и приятельнице Сушковой Сашеньке Верещагиной, которую держал в курсе интриги.
Примерно в том же ключе развивались события и у нашей респондентки Яны:
«Когда мы начали близко общаться с Вадимом, и я почувствовала стремительно нарастающий взаимный интерес, то сообщила мужчинам, с которыми меня связывали дружеско-романтические отношения, что встретила «своего» человека и хочу сосредоточиться исключительно на нем. Я не могла обманывать ни себя, ни их, ни тем более, Вадима. Я рассказала ему о своем решении, добавив, что определяю его статус в своей жизни как «любимый мужчина».
Он ответил, что невероятно тронут, что мне не стоит беспокоиться о взаимности, что я с каждым днем занимаю все больше места в его сердце, что я становлюсь его наркотиком… и прочее в таком же духе.
Мое счастье длилось несколько часов. Пока на ночь глядя я не получила от него «искреннее» письмо, в котором он рассказывал о пятилетней связи с «тоже умницей, тоже красавицей, которая тоже меня обожает, но которую я не люблю».
Я остолбенела на десять минут. Потом мне впервые в жизни захотелось крушить обстановку. Затем я почувствовала, что грудь словно забросали булыжниками.
Это была не ревность, нет. Я ни с кем не соревновалась. Это были боль и гнев от жестокого обмана и расчетливо нанесенного удара. Я-то сообщила ему о своем раскладе в личной жизни в первые дни нашего тесного общения. Он же упомянул лишь о разводе и нескольких гражданских браках. Об «умнице и красавице» не было сказано ни полслова. После этого акта «кристальной честности» я почувствовала себя так, словно приняла участие в тендере, не зная его существенных условий, а именно – что цена контракта гораздо ниже, чем заявлялось на старте конкурса».
Рассказывает Григорий:
«Это был мой день рождения. У нас с Алиной было потрясающее свидание, она подарила мне шикарный подарок и была ласкова, как никогда. Когда я подвез ее на такси до дома, прощаясь, она шепнула мне: «Я очень тебя люблю, но больше мне не звони». На фоне наших безоблачных отношений и полного отсутствия претензий с ее стороны это был гром среди ясного неба».
Послушаем Светлану: