Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

22

А тот и та, когда пришла пора,Святой престол воздвигли в мире этомПреемнику верховного Петра.

25

Он на своем пути, тобой воспетом, * Был вдохновлен свершить победный труд,И папский посох ныне правит светом.

28

Там, вслед за ним. Избранный был Сосуд, * Дабы другие укрепились в вере,Которою к спасению идут.

20

Преемнику

верховного Петра — папе римскому. Он — Эней.

21

Там, вслед за ним, Избранный был Сосуд — то есть апостол Павел, которому легенда приписывала посещение рая и ада.

31

А я? На чьем я оснуюсь примере?Я не апостол Павел, не Эней,Я не достоин ни в малейшей мере.

34

И если я сойду в страну теней,Боюсь, безумен буду я, не боле.Ты мудр; ты видишь это все ясней».

37

И словно тот, кто, чужд недавней волеИ, передумав в тайной глубине,Бросает то, что замышлял дотоле,

40

Таков был я на темной крутизне,И мысль, меня прельстившую сначала,Я, поразмыслив, истребил во мне.

43

«Когда правдиво речь твоя звучала,Ты дал смутиться духу своему, —Возвышенная тень мне отвечала. —

46

Нельзя, чтоб страх повелевал уму;Иначе мы отходим от свершений,Как зверь, когда мерещится ему.

49

Чтоб разрешить тебя от опасений,Скажу тебе, как я узнал о том,Что ты моих достоин сожалений.

52

Из сонма тех, кто меж добром и злом, * Я женщиной был призван столь прекрасной,Что обязался ей служить во всем.

55

Был взор ее звезде подобен ясной;Ее рассказ струился не спеша,Как ангельские речи, сладкогласный:

22

Из сонма тех, кто меж добром и злом — то есть из толпы душ, пребывающих в Лимбе (см. прим. А., IV, 24).

58

О, мантуанца чистая душа,Чья слава целый мир объемлет кругомИ не исчезнет, вечно в нем дыша,

61

Мой друг, который счастью не был другом,В пустыне горной верный путь обрестьОтчаялся и оттеснен испугом.

64

Такую в небе слышала я весть;Боюсь, не поздно ль я помочь готова,И бедствия он мог не перенесть.

67

Иди к нему и, красотою словаИ всем, чем только можно, пособя,Спаси его, и я утешусь снова.

70

Я Беатриче, * та, кто шлет тебя;Меня сюда из милого мне края * Свела любовь; я говорю любя.

73

23

Беатриче. — Данте

любил ее с детства, и когда она, двадцати пяти лет от роду, умерла (в 1290 г.), он дал в своей «Новой Жизни» обещание «сказать о ней такое, чего никогда еще не было сказано ни об одной». В «Божественной Комедии», оставаясь по-прежнему той женщиной, которую он любил на земле, она является символом небесной мудрости и откровения.

24

Из милого мне края — из Рая.

Тебя не раз, хваля и величая,Пред господом мой голос назовет.Я начал так, умолкшей отвечая:

76

«Единственная ты, кем смертный родВозвышенней, чем всякое творенье,Вмещаемое в малый небосвод, *

79

Тебе служить — такое утешенье,Что я, свершив, заслуги не приму;Мне нужно лишь узнать твое веленье.

25

Малый небосвод — небо Луны, ближайшее к Земле, которая недвижно покоится в центре вселенной.

82

Но как без страха сходишь ты во тьмуЗемного недра, алча вновь поднятьсяК высокому простору твоему?»

85

«Когда ты хочешь в точности дознаться,Тебе скажу я, — был ее ответ, —Зачем сюда не страшно мне спускаться.

88

Бояться должно лишь того, в чем вредДля ближнего таится сокровенный;Иного, что страшило бы, и нет.

91

Меня такою создал царь вселенной,Что вашей мукой я не смущенаИ в это пламя нисхожу нетленной.

94

Есть в небе благодатная жена; * Скорбя о том, кто страждет так сурово,Судью * склонила к милости она.

97

Потом к Лючии * обратила словоИ молвила: — Твой верный — в путах зла,Пошли ему пособника благого. —

26

Благодатная жена — то есть дева Мария.

27

Судью — то есть бога.

28

Лючия — христианская святая, аллегорически — «просвещающая благодать» (лат. lux — свет).

100

Лючия, враг жестоких, подошлаКо мне, сидевшей с древнею Рахилью,Сказать: — Господня чистая хвала,

103

О Беатриче, помоги усильюТого, который из любви к тебеВозвысился над повседневной былью.

106

Или не внемлешь ты его мольбе?Не видишь, как поток, грознее моря,Уносит изнемогшего в борьбе? —