Божественная Зефирина
Шрифт:
И действительно, казалось, что Зефирину вела за собой триумфальная звезда, поднимавшаяся на небесном своде, чье стремительное восхождение не смог бы остановить ни один человек на земле.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
САЛАМАНДРА
ГЛАВА I
ИЗБАЛОВАННАЯ ДЕВОЧКА
– Она пытается убежать!
– Если ты ошибаешься, она умрет, – прошептала Зефирина тоненьким взволнованным голоском.
– Уверяю тебя, что нет! Папаша Коке
Юные заговорщики опустились на колени прямо на утрамбованную землю, чтобы наблюдать как можно ближе это зрелище. Странное существо, похожее на ящерицу с гребешком на спине, размером не более ладони, крутилось на месте, окруженное со всех сторон горящей соломой, очень неосторожно подожженной под крытым гумном.
Разумно и терпеливо бедная саламандра безнадежно пыталась найти выход. Не найдя его, она, казалось, внезапно смирилась и поняла, что только храбрость может помочь ей выбраться из этого отчаянного положения. Долгая дрожь прокатилась волнами по ее черной блестящей спине, а золотистая кожа на ярко-желтом, почти оранжевом брюшке опустилась до самых задних лапок.
– Хватит, Бастьен, она сейчас лопнет! – вновь заговорила Зефирина, словно загипнотизированная языками пламени.
Не отвечая, Бастьен схватил свою подружку за руку, с силой сжав ее пальцы. Устав от попыток найти выход, маленькая саламандра стала сопротивляться огню. Под действием страха ее тело покрылось чем-то вроде пота: капельки густой жидкости вытекали из крохотных бородавочек; затем саламандра собралась с силами…
Кусая губы, Зефирина вонзила ногти в мозолистую руку своего товарища по играм. Маленькая саламандра двигалась теперь прямо к огненной преграде. Защищенная жидкостью, стекавшей по ее коже, она прошла через огонь, а затем поспешно убежала, даже не взглянув на своих мучителей, скрывшись в благодатной сырости рва, протянувшегося вдоль конюшен.
– О, Бастьен, она действительно погасила пламя на своем пути!
Большие зеленые глаза Зефирины блестели на маленьком треугольном личике.
– Ты видела, Зефи, это, конечно, волшебство!
Дети смотрели друг на друга, восхищенные чудом, свидетелями которого стали; они не обращали внимания на огонь, уже подобравшийся к охапкам соломы.
Одна из лошадей, почуяв дым, тревожно заржала. Снаружи раздались крики:
– Святой Хризостом, это на конюшнях!
– Бегите быстрее, папаша Коке!
– Матерь божья, это гумно!
– А где же дети?
Услышав эти вопли, Бастьен и Зефирина одновременно подняли головы.
– Беги, спасайся, Зефи! – закричал Бастьен, торопливо обрывая шнурки на своем колете из овечьей шкуры.
Мальчик храбро бросился вперед, опередив свою подружку, чтобы потушить пожар.
Зефирина поднялась с колен. Однако не в силах двинуться с места, почти парализованная, она
– Боже милостивый! Что они еще натворили?
При этих словах на Зефирину со всего маху обрушилось целое ведро воды. Промокшая до нитки, ослепленная и задыхающаяся девочка почувствовала, как крепкие руки папаши Коке увлекают ее наружу. Она оказалась перед конюшнями в объятиях толстой Пелажи.
Три обезумевших от страха конюха уже выводили бьющих копытами лошадей.
– Горе ты мое, горе! С тобой ничего не случилось, мое сокровище? Ах, Господи! Меня ноги не держат! – говорила, запинаясь, Пелажи, ощупывая тело Зефирины под корсажем, дабы удостовериться в том, что девочка жива.
Папаша Коке уже возвращался. Он тащил на спине отбивающегося Бастьена, в то время как Ипполит и Сенфорьен, лакеи маркиза, заливали гумно водой из водоема, где водились карпы.
В кратчайший срок всякая опасность была устранена.
После пережитого страха раздались охи и ахи, и затем пришла пора дать нагоняй виновникам. Все кричали одновременно:
– Устраивать такие глупости!
– Вас бы нужно посадить на хлеб и воду!
– Да мы же не нарочно! – протестовал Бастьен.
– Это был «опыт», – серьезно объясняла Зефирина.
– Маленькие негодники, вы же могли сжечь всю округу!
– О, Святой Блез, в такой день, как сегодня! – смахнула слезу Пелажи.
– Пела, мы только хотели посмотреть, правда ли, что «саламандры» на самом деле волшебные, как нам говорил папаша Коке, – надулась Зефирина.
– Волшебные!.. – перекрестилась Пелажи. – Замолчи, мое сокровище, и не повторяй больше это слово!
Уперев руки в бока, Пелажи обратила гнев на папашу Коке, повернувшись к нему своим тучным телом, а папаша Коке, совершенно сконфуженный, не смел поднять глаз.
– И вам не стыдно рассказывать подобный вздор детям!.. – Пелажи понизила голос. – Колдунов сжигали за менее серьезные вещи, старый вы безумец! Идите, беритесь каждый за свою работу! – добавила почтенная домоправительница властным тоном. – Вы не закончили украшать дом. Через два часа все должно быть готово, я приду проверю. Бастьен, ты сейчас поможешь Ипполиту и Сенфорьену, потом отправишься спать и не увидишь шествие; это будет тебе в наказание, шалопай… Что же до тебя, мое сокровище, в хорошеньком же ты виде… Поди сюда, я тебя умою… А твои волосы!.. Клянусь Святой Женевьевой, вы только посмотрите.
Не переставая ворчать, Пелажи сняла белый чепчик с головы Зефирины. Волна кудрявых, непокорных волос, таких же рыжих, как заходящее солнце, рассыпалась по плечам маленькой девочки.
А та, к большому удивлению всех, позволила себя увести, не особенно протестуя, но последовала за Пелажи с одной оговоркой, заявив очень отчетливо:
– Я не хочу, чтобы ты меня умывала! Или не наказывай Бастьена… И еще я хочу, чтобы он был со мной на балконе, когда мы будем смотреть, как проедут папа и Франциск…