Божественные маскарады - 2
Шрифт:
Мелиору из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, досталось небольшое собрание картин, Элтону – несколько редких книг по истории из библиотеки Жанти, которые он всегда мечтал получить, а Кэлеру – все содержимое погреба, включая знаменитые колбасы и коллекцию вин…
Слушая завещание, принцы уже не улыбались, они просто сползали со своих мест, корчась в судорогах беззвучного хохота, особенно сильные приступы начинались каждый раз, когда душеприказчик с совершенно постной миной провозглашал: «Из поместья, отписанного болонкам
Настал черед принца Лейма.
– Из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет… – хором простонали сквозь смех принцы.
– Нет, ваши высочества, – неожиданно для всех возразил с улыбкой Горт Шелнс и зачитал: – Принца Лейма, зная его неестественную для отпрыска королевской семьи порядочность и чистую любовь к животным, я назначаю опекуном моих любимых снежных болонок и их имущества. После кончины Софи, Лизет, Мими и Жульет мое загородное поместье перейдет в полное владение его высочества…
Лейм немного смутился. Он всегда любезно общался с яркой и деловитой мамой кузена, но никогда не поддерживал особенно близких отношений и не ожидал, что она упомянет его в завещании иначе, чем шуточным образом, как всех прочих родственников.
– Была у тебя, кузен, на попечении только Бэль, а теперь повесили еще четырех с…собачек, – мило улыбнувшись, заметил Энтиор.
– Заткнись, – улыбнувшись столь же любезно в ответ, посоветовал Лейм вампиру, с наслаждением выполняя свой обет.
А душеприказчик продолжил чтение документа…
– Я лучшего завещания еще не слышал, – после минутной паузы, наступившей, когда Шелнс закончил декламацию свитка, с усмешкой заметил король. – Жанти превзошла саму себя.
Сейчас его величество даже гордился своей бывшей супругой. Впрочем, он никогда и не считал ее только смазливой игрушкой. Другое дело, что даже хитрая красивая стерва, какой была Жанти, ему, любителю разнообразия в постели, все равно надоела довольно быстро.
– Я внесу это завещание в сборник «Последних словес» без сокращений, – как королевский историк, деловито подтвердил Элтон и подошел к душеприказчику, чтобы договориться о времени копирования.
– Это надо отметить, – ненавязчиво намекнул Кэлер и многозначительно посмотрел на Рика.
– Ах, мама всегда была великолепна! – невпопад согласился рыжий и нахально заявил: – Пойду поскорблю о ней в одиночестве.
– Что, даже мне не нальешь? – возопил Джей, от искреннего возмущения подпрыгнув в кресле.
– Тебе налью, поскорбим в одиночестве вместе, – ответил Рик, понимая, что со злопамятным другом придется делиться в любом случае.
– О, они будут делать это только вдвоем, медленно и печально, – протянул Энтиор с двусмысленной улыбкой на устах.
– Поскорбите потом, – неожиданно вмешался Нрэн, прекрасно понимая, на сколь продолжительное время может растянуться «скорбь» кузенов. – Как «зеркало» игры «Колесо Случая» напоминаю – сегодня до начала суточного бала мы еще должны собраться для оглашения обетов.
– О да, это святое! – радостно
– Ой, да чего уж там, я и сам отложу, – беспечно пожал плечами рыжий. – Мама всегда понимала, что игра – мое высокое призвание, да и сама знала в ней толк!
Леди не зря считалась в лоулендских игорных заведениях одним из самых удачливых игроков женского пола.
Итак, повинуясь предложению, или, вернее сказать, приказу «зеркала» игры «Колесо Случая», все, кто присутствовал на первом розыгрыше, перенеслись в малую залу и расселись за большим столом в том же самом порядке, как прежде. Причем Элия одновременно с процессом перехода в другое помещение благодаря звездочкам успела сменить свое траурное платье на атласный светло-голубой наряд с пышной юбкой до лодыжек и неглубоким декольте. Энтиор и Мелиор завистливо вздохнули, но сами переодеваться не пошли, справедливо рассудив, что суровый Нрэн ни за что не отпустит их на пару часов ради перемены туалета, а вот врезать за подобную просьбу вполне может.
Объединив свои силы, родичи сняли запутанное заклинание замка с запечатанной двери в помещение, где томились два столика с их жребиями.
Нрэн самолично, во избежание жульничества и подстав, вытаскивал столики с кругами карт, прикрепленных к столешницам заклинанием «липучка», и устанавливал их перед большим столом. Маленькие предметы мебели, зажатые в его железных объятиях, беспомощно болтали ножками в воздухе и процессу передислокации не сопротивлялись.
Пока принц занимался этим ответственным делом, все наседали на Рика, требуя от скорбящего наследника угощения для родственников, и сурово обещали ему в случае жмотничества вычеркнуть из своих завещаний. В конце концов рыжий сломался, понимая, что отметить большие деньги велели сами Силы Случая.
Под вино и закуски смотреть за трудами Нрэна стало значительно веселее, особенно радовались те, кто исполнил обет, ведь им даже в случае выпадения плохой карты не о чем было волноваться.
Наконец воитель педантично установил столики на расстоянии двух метров от большого стола и ни миллиметром дальше, ликвидировал чары липучки, взял жесткий стул с высокой спинкой, поместил его между столиками и сел, всем своим видом показывая, что готов к игре. Чтобы и поглощенные поглощением пищи родственники тоже поняли это, Нрэн тяжело уронил:
– Начинаем!
– Ах да, я первая, – припомнила богиня, поставив на стол бокал, и со скорбью в голосе (впрочем, эта скорбь никак не вязалась с торжествующей улыбкой на ее губах и лукавым блеском в глазах) провозгласила: – Я обещала, что в Новогодье не буду заниматься любовью с блондинами.
Нрэн вздрогнул, как от удара, и испытал сильное желание мгновенно очутиться как можно дальше от этой залы, особенно от кузины, но, повинуясь правилам, взял себя в руки и с трудом просипел «зеркальную» оценку: