Божество смерти

Мэрфи Уоррен

Римо не стал говорить Анне про то, что ее соотечественники пытались влезть в эту линию на Кубе. К тому же он не был уверен, что сможет правильно все объяснить — с электронными делами у него всегда было плоховато.

Для того, кто через раз проигрывал битву с электротостером, вставить вилку в нужное гнездо — несомненно, большое достижение. И Римо им по праву гордился.

— Все наши линии прослушиваются КГБ. Имей это в виду, когда будешь звонить в Синанджу.

— Ты решила предупредить меня? С

чего?

— С того, что хотя в твоей армейской голове и сидит вполне определенное представление о России, поверь, наши спецслужбы занимаются не только тем, что рыщут по всему свету в поисках «жучков», установленных вашими разведчиками.

— У вас острый язычок, мадам, — улыбнулся Римо.

— У тебя тоже — время от времени.

Римо снял телефонную трубку с рычага. Старомодный аппарат из красного пластика еще сохранял характерный резкий запах химии. В ожидании ответа Римо принялся начищать аппарат рукавом, пока он не заблестел как новый.

Наконец в трубке раздался голос Смита. Он почти сразу перевел звонок на Синанджу, не забыв посетовать на то, что все больше времени и средств уходит на защиту телефонных линий от подслушивания.

Телефон, по-видимому, обретался все еще в доме пекаря, ибо трубку сняла дражайшая теща Римо.

— Я хотел бы поговорить с Чиуном...

— Пу здесь, рядом со мной.

— Мне нужен Чиун. Это очень важно, по делу.

— Но твоя законная жена ждет здесь целыми днями, чтобы услышать хотя бы слово из твоих уст! Ее глаза полны слез, а чрево ее по-прежнему пусто!

— Да, да, конечно... Позовите Чиуна, пожалуйста.

Римо чувствовал, что внутри у него вот-вот что-то лопнет. Он натянуто улыбнулся Анне. Анна улыбнулась в ответ.

— Я сейчас передам трубку Пу.

— Пу, умоляю тебя, позови поскорей Чиуна!

— Там, где ты сейчас, с тобой другая женщина! — на привычной ноте заныла Пу.

— Нет... слушай, я звоню по делу и хочу переговорить с Чиуном, немедленно!

— Ты еще не выполнил своих священных обязанностей, а уже обманываешь меня!

К счастью, Анна не понимала корейского языка, на котором Римо беседовал с дражайшей супругой, но интонацию, как всякая женщина, она распознавала безошибочно.

Когда наконец на том конце соизволили пойти за Чиуном, Анна спросила:

— Римо, у тебя в Синанджу подружка, да?

— Нет, — чистосердечно признался Римо.

— А кто та женщина, с которой ты только что говорил?

— А с чего ты взяла, что я говорил с женщиной?

— Римо, как мужчины говорят с женщинами, я давно и хорошо знаю. Ну так кто это?

— Да не подружка, нет. Никакими амурами там и не пахнет.

— А кто же она?

— Моя жена.

Римо снова взял трубку, к телефону уже подошел Чиун.

— Эрисон в России, папочка. Собирается начать третью мировую войну.

Где искать его, не подскажешь?

— Третья мировая война — это его забота, а не наша, смею напомнить тебе. Пока он не сунется в Юго-Восточную Азию, мне совершенно все равно, где он и что он делает.

— А мне не все равно. Ну так где?

— Какая разница, если ты еще не вернул сокровища?

— Где он, спрашиваю тебя?

— Так не разговаривают с отцом, Римо.

— Пожалуйста, скажи мне, где его найти, папочка. Я в России и мне не хочется в поисках Эрисона рыскать по всей стране.

— Если он находится на той территории, что теперь именуют Россией, искать его следует в этой... в Сибири, кажется. Где между Владивостоком и Омском кочуют татарские племена. Он наверняка там: организует этих ничтожных варваров на преступления, которые они не в состоянии совершить в одиночку.

— Большое спасибо, папочка.

— Пу хочет поговорить с тобой.

— Я, конечно, с ней побеседую, — ответил Римо попрежнему по-корейски, — но только чтобы сделать тебе одолжение, папочка.

— Сделать одолжение — мне? Ты и так в неоплатном долгу передо мной, Римо. И мне удалось выжать из тебя обещание оплатить хотя бы ничтожную его толику. Не плачь, не плачь, дорогая. Римо вовсе не собирается навлечь вечный позор на тебя и твоего отца своим мужским бессилием. Подойди, милая, поговори с ним!

— Римо, я соскучилась по тебе! Приезжай как можно скорее!

— Угу, — кивнул Римо.

Повернувшись к Анне, он спросил, в каком именно районе обитают татарские племена. Чиун сказал, где-то между Владивостоком и Омском.

Анна развернула на стеклянном кофейном столике карту и нарисовала на ней круг, по масштабу несколько тысяч миль в диаметре.

— Вот этот район мы называем кочевой зоной. Интересно, откуда Чиун знает про нее? Все правители России — от царских династий до партии — позволяли этим людям жить так, как они хотят, предоставляя им автономию в рамках государства. Иными словами, мы не трогаем их, они — нас. И каждый год правительство поставляет для их лошадей и скота миллионы тонн зерна и сена. Даже если в стране голод — мы все равно даем им зерно.

— А почему? — удивился Римо.

— Потому что не хотим портить с ними отношения.

— Но если они до сих пор ездят на лошадях, чего же вы их боитесь?

— Потому что они, Римо, потомки Чингиз-хана и его Великой орды.

Римо задумался. Монгольского владыку Чингиза в Синанджу хорошо знали. Но... собственно, он лишь один из многих завоевателей. Самый обычный мясник, находивший удовольствие в разрушении прекрасных городов и уничтожении пышных цивилизаций.

— У ваших были с ним какие-то столкновения? — видя замешательство Римо, спросила Анна.