Божество
Шрифт:
Сет простонал:
— Ладно. Хорошо. Возможно, он упоминал об этом. И что? Это умная мысль.
— Это не умная мысль, Сет. Мне нужно окончить школу, а не играть в прятки, — я посмотрела на свой едва тронутый сендвич. Мой желудок перевернулся. — Я не собираюсь убегать.
Он откинулся назад в кресле, заложив руки за голову.
— Люциан действует в твоих интересах.
— О, боги. Не начинай опять с этой ерундой про Люциана. Ты не знаешь его так хорошо, как я.
— Люди меняются, Алекс. Может
Я взглянула на него, и внезапно я даже перестала понимать, почему я спорю. Мои плечи поникли.
— В чем смысл?
Сет нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, — я играла с соломинкой.
Он наклонился вперед, подталкивая мою тарелку:
— Тебе нужно еще поесть.
— Спасибо, Папочка, — оборвала его я.
Он поднял руки и отстранился:
— Остынь, зайчик-обнимашка.
— Все это из-за тебя.
Сет фыркнул:
— Почему это моя вина?
Я бросила на него злобный взгляд:
— Никто не хочет убивать тебя, но ты тот, у кого есть возможность стереть с лица земли всех Олимпийцев. Но все говорят "давайте убьем того, кто ничего не делает!" А ты просто можешь раствориться в закате после моей смерти.
Его губы снова изогнулись:
— Я бы не ушел после твоей смерти. Мне было бы грустно.
— Тебе было бы грустно, потому что ты уже не стал бы Убийцей Богов, — я взяла свой сендвич и медленно его перевернула. — Оливия меня ненавидит.
— Алекс…
— Что? — я подняла глаза. — Да, потому что я позволила Калебу умереть.
Его глаза сузились.
— Ты не позволяла Калебу умереть, Алекс.
Я вздохнула, борясь с внезапным желанием заплакать. Это точно, сегодня я была морально раздавлена.
— Я знаю. Мне её не хватает.
— Ты хотя бы пыталась поговорить с ней? — его глаза расширились под моим взглядом. Он показал на сендвич. — Ешь.
Я неохотно откусила большой кусок.
Сет изогнул бровь, наблюдая за мной.
— Голодная?
Я проглотила. Еда тяжелым комом опустилась в мой желудок.
— Нет.
В течение нескольких минут мы не разговаривали. Вопреки желанию, я перевернула левую руку и посмотрела туда, где мягко светилась руна в виде скобки.
— Ты… ты сделал это специально?
— Что? Руну? — он взял мою руку и держал её ладонью наверх. — Нет, я сделал это не специально. Я тебе уже говорил это.
— Я не знаю. Ты выглядел так, как будто действительно сильно концентрировался, когда это случилось.
— Я концентрировался на твоих эмоциях, — Сет провел большим пальцем над знаком, почти касаясь его. — Тебе это не нравится, да?
Нет, — прошептала я. Еще одна руна значила еще один шаг к тому, чтобы стать кем-то — чем-то другим.
— Это естественно, Алекс.
— Это не кажется естественным, — мои глаза
— Сила богов, — ответил он, удивив меня. — Другая значит храбрость души.
— Храбрость души? — рассмеялась я. — Это бессмыслица.
Его рука скользнула к моему запястью, большой палец лежал у меня на пульсе.
— Это первые знаки, которые получает Аполлион.
Мое запястье казалось таким маленьким в его руке, даже хрупким.
— Твои тоже появились раньше времени?
— Нет,
Я вздохнула:
— Что произошло… между нами вчера вечером?
На его губах играла озорная улыбка.
— Ну, большинство называют это "целоваться".
— Это не то, что я имела в виду, — я выдернула руку и потерла ладонь о кромку стола. — Я чувствовала это — энергия, или как ты это называешь — уходила из меня в тебя.
— Тебе было больно?
Я покачала головой:
— Это было в некотором роде даже приятно.
Его ноздри затрепетали, как если бы он чувствовал запах, который ему нравился. Потом, без всякого предупреждения, он перегнулся через стол, обхватил мои щеки ладонями и поднес свои губы к моим. Поцелуй был мягким, дразнящим, и я чувствовала себя на самом деле странно. Поцелуи прошлой ночью не в счет — или, по меньшей мере, я убедила себя в этом. Итак, это был первый настоящий поцелуй после Катскиллс, и он происходил на публике. И я все еще держала в правой руке сендвич. Поэтому да, это было ненормально.
Сет отстранился, улыбаясь:
— Я думаю, в таком случае нам нужно делать это чаще.
Мои щеки горели, потому что я знала, что люди пялились.
— Целоваться?
Он рассмеялся:
— Я целиком и полностью за то, чтобы больше целоваться, но я имел в виду то, что произошло прошло ночью.
Гнев взялся из ниоткуда и овладел мной.
— Почему? Ты что-то почувствовал?
Одна бровь поднялась:
— Ох, я кое-что почувствовал.
Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
— Я имела в виду, когда ты держал меня за левую руку и появился знак. Ты что-нибудь почувствовал?
— Ничего, что бы ты хотела услышать.
— Боги, — я сжала сендвич. Капли майонеза разлетелись с пластиковой тарелки. — Я даже не знаю почему с я с тобой разговариваю.
Сет медленно выдохнул:
— У тебя ПМС или что? Потому что твои перемены настроения меня убивают.
Какое-то время я смотрела на него, думая, надо же, он действительно это сказал? И потом я отвела руку назад и запустила сендвич через стол. Он ударился об его грудь с удовлетворительным "шлеп", но именно выражение его лица, когда он вскочил с кресла, почти заставило меня улыбнуться. Смесь недоверия и ужаса отражалась на его лице, когда он смахивал с рубашки и брюк куски латука и ветчины.