Божьи воины. Трилогия

Сапковский Анджей

Рейневан выругался себе под нос. Было уже темновато, но не только это он винил за ошибку. Седовласый чародей явно использовал магию.

– Ты меня выдашь? – спросил он напрямик.

– Нет, – не сразу ответил маг. – Но если ты захочешь совершить глупость, удержу… Ты знаешь, я смогу. Поэтому не глупи. А на месте посмотрим…

– На каком месте?

– Теперь моя очередь.

– Не понял.

– Моя очередь спрашивать. Ты что, не знаешь правил игры? Вы не играли в это в учельне? В quaestiones de quodlibet [367] ?

Ты спросил первым. Теперь моя очередь. Кто таков гигант, которого вы называете Самсоном?

367

игра, в которой студенты задавали преподавателю любые вопросы; одна из форм средневекового университетского обучения.

– Мой спутник и друг. Впрочем, почему бы тебе не спросить его самому? Скрывшись под магическим камуфляжем.

– Я пытался, – запросто признался чародей. – Но это тертый калач. С ходу распознал камуфляж. Откуда вы его выкопали?

– Из монастыря бенедиктинцев. Но если это quodlibet, то теперь моя очередь. Что знаменитый Гуон фон Сагар делает в comitive Буко фон Кроссига, силезского рыцаря-грабителя?

– Ты слышал обо мне?

– А кто ж не слышал о Гуоне фон Сагаре? И о Matavernis, мощном заклинании, уберегшем летом тысяча четыреста двенадцатого года поля над Везером от саранчи.

– Саранчи было не так уж и много, – скромно ответил Гуон. – А что до твоего вопроса… Ну что ж, обеспечиваю себе пропитание и стирку. И жизнь на довольно приличном уровне. Ценой, разумеется, определенных ограничений.

– Порой касающихся совести?

– Рейнмар де Беляу, – поразил чародей Рейневана знанием. – Игра в вопросы – не диспут об этике. Но я отвечу: порой, увы, да. Однако совесть как тело: ее можно закалять. А у каждой палки два конца. Ты удовлетворен ответом?

– Настолько, что больше вопросов не имею.

– Значит, выиграл я. – Гуон фон Сагар подогнал вороного. – А относительно девушки – храни спокойствие и не делай глупостей. Я сказал: на месте посмотрим. А мы уже почти на месте. Впереди пропасть. Так что прощай, работа ждет.

Пришлось задержаться. Взбирающаяся круто вверх дорога частично скрывалась в каменистой осыпи, образованной оползнями, частично обрывалась и исчезала в пропасти. Пропасть была заполнена седым туманом, не позволяющим оценить истинную ее глубину. По другую сторону мерцали огоньки, маячили контуры строений.

– Слезайте, – скомандовал Буко. – Господин Гуон, просим.

– Держите коней. – Маг остановился на краю обрыва, воздел свой кривой посох. – Держите как следует.

Он взмахнул посохом, прокричал заклинание, снова, как на Счиборовой Порубке, прозвучавшее по-арабски, но гораздо более длинное, запутанное и сложное. По интонациям тоже. Кони захрапели, попятились, громко топая.

Повеяло холодом, их неожиданно охватил леденящий мороз. Мороз начал щипать щеки, в носу захрустело, заслезились

глаза, холод сухо и болезненно ворвался с дыханием в легкие. Температура сильно упала, они попали как бы внутрь сферы, которая, казалось, засасывает в себя весь холод мира.

– Держите… коней… – Буко прикрыл лицо рукавом. Вольдан из Осин застонал, схватившись за перебинтованную голову, Рейневан почувствовал, как немеют пальцы, стиснутые на ременных вожжах.

Притянутый чародеем холод мира, до той поры лишь ощутимый, теперь сделался видимым, принял форму клубящегося над пропастью белого света. Свет вначале заискрился снежинками, потом ослепительно побелел. Послышался протяжный, нарастающий хруст, скрипучее крещендо, завершившееся стеклянным, стонущим, как колокол, аккордом.

– Я тебя… – начал Рымбаба. И не докончил.

Через пропасть перекинулся мост. Из льда, искрящегося и блестящего, как бриллиант.

– Вперед. – Гуон фон Сагар крепко схватил коня за вожжи у самого мундштука. – Переходим.

– А это выдержит? Не лопнет?

– Со временем лопнет, – пожал плечами маг. – Лед – вещь весьма непрочная. Каждая минута промедления увеличивает риск.

Ноткер Вейрах больше вопросов не задавал, быстро потянул коня за Гуоном. За ним ступил на мост Куно Виттрам, затем двинулся Рымбаба. Подковы звенели по льду, разбегалось стеклянное эхо.

Видя, что Губертик не может управиться с конем и Катажиной Биберштайн, Рейневан поспешил ему на помощь. Но его опередил Самсон, взяв девушку на руки. Буко Кроссиг держался рядом, смотрел внимательно, а руку не спускал с рукояти меча. «Чует, откуда ветер дует, – подумал Рейневан. – Не доверяет нам».

Испускающий холод мост позванивал под ударами копыт. Николетта взглянула вниз и тихо ойкнула. Рейневан тоже глянул и проглотил слюну. Сквозь ледяной кристалл был виден затягивающий дно пропасти туман и торчащие из него верхушки елей.

– Быстрее! – подгонял идущий первым Гуон фон Сагар. Словно знал.

Мост затрещал, на глазах начал белеть, становиться матовым. Во многих местах побежали длинные змейки трещин.

– Живей, живей, зараза, – поторопил Рейневана ведущий коня Вольдана Тассило де Тресков. Храпели кони, которых вел замыкающий процессию Шарлей. Животные становились все беспокойнее, косились, топали. А с каждым ударом копыт на мосту прибавлялось трещин и царапин. Конструкция потрескивала и стонала. Вниз полетели первые отслоившиеся осколки.

Рейневан наконец осмелился взглянуть под ноги и с неописуемым облегчением увидел камни, скальные обломки, просвечивающие сквозь ледяные глыбы. Он был на другой стороне. На другой стороне были все.

Мост захрустел, затрещал и развалился с грохотом и стеклянным стоном. Рассыпался на миллионы сверкающих осколков, летящих вниз и беззвучно погружающихся в туманную бездну. Рейневан громко вздохнул, поддержанный хором других вздохов.

– Он всегда так, – сказал вполголоса стоящий рядом Губертик. – Господин Гуон, значит. Так только говорит. Бояться было нечего. Мост выдержит и рухнет только тогда, когда перейдет последний. Сколько бы ни переходило, господин Гуон любит пошутковать.