Божья кара
Шрифт:
За дверью иногда на цыпочках проходила хозяйка квартиры, до смерти напуганная происходящим, но в обыске помочь не могла и ничего плохого о жильце тоже не произнесла, снова и снова перебирая в памяти каждое его словечко, поступок, жест – уж очень хотелось ей помочь хорошему человеку Олегу Ивановичу.
Иногда Олег Иванович подходил к окну и молча рассматривал сидящих на скамейке Андрея и Равиля. Они приехали вместе и теперь терпеливо ожидали результатов обыска. Вначале Равиль вызвался было помочь, но Олег Иванович пресек его намерения решительно и без колебаний.
– Посидите
Но заканчивался второй час обыска, а никаких, ну, совершенно никаких результатов не было. Олег Иванович понял – их и не будет.
А в это время на скамейке, на глазах Олега Ивановича, шла странная беседа, в которой он, стоя за окном на втором этаже, ни словечка слышать не мог.
– О чем задумался, детина? – спросил Андрей у Равиля после долгого молчания.
– Я там, – Равиль кивнул на окно, в котором маячила беспомощная физиономия следователя. – Ищу.
– Успешно? – улыбнулся Андрей.
– Пока не знаю. Поднимемся – уточним.
– Но надежда есть?
– Надежда всегда есть.
– Они что-нибудь нашли? – спросил Андрей.
– Вряд ли... Находкой они бы уже похвастались. А если молчат... Значит, пусто. Неправильно ищут.
– А как надо искать правильно?
– У меня такое чувство, что в комнате все-таки что-то есть. Не пищит, но сигналы подает.
– Как?
– Что-то во мне напрягается... Точнее не могу сказать... Я тебе как-то говорил... Ощущение примерно такое, как если бы в кармане на груди задрожал мобильник с выключенным звуком.
В это время окно на втором этаже распахнулось, и они увидели Олега Ивановича – он призывно махал рукой, заходите, дескать.
– Надо идти, – сказал Андрей, поднимаясь. – Как успехи? – спросил он, входя в комнату.
– Нулевые, – честно признался следователь. Оба его опера сидели на кушетке и смотрели в разные стороны. – Нормальные человеческие силы оказались бессильны. Включайте колдовские.
Равиль, войдя в комнату, плотно закрыл за собой дверь и остался стоять у двери, глядя в пространство перед собой. Он не смотрел ни на один из предметов, было видно, что он ничего и не видит – просто стоял с широко раскрытыми глазами и молчал. Потом чуть шевельнулся, повернул голову и внимательно посмотрел на снимок Карадага.
– Фотографию осмотрели? – спросил он.
– Да, – ответил Олег Иванович. – Трижды.
– Это хорошо, – кивнул Равиль и, подойдя к кушетке, снял с гвоздя рамку, осмотрел ее со всех сторон, подергал за веревочку, прикрепленную к рамке с оборотной стороны. – Олег Иванович... – Равиль подошел к следователю. – Не ее ли вы ищете? – Он протянул рамку следователю.
Олег Иванович недоверчиво взял рамку, перевернул ее оборотной стороной к себе, всмотрелся в веревочку, ощупал ее и, вдруг побледнев, без сил опустился на стул.
– Мать твою, – пробормотал он. – Это тот же шпагат, которым он задушил... Точно такой же у меня в вещдоках... И цвет, и структура, и вязка... Значит, все-таки бывает проруха на старуху... Равиль, прости... Я в тебе сомневался, – произнес Олег Иванович чуть слышно.
– Я знаю, –
Олег Иванович взял коробок так, будто это была граната, которая вот-вот взорвется. Заглянув внутрь, он увидел золотую цепочку.
– Мать твою, – потрясенно прошептал следователь и, беспомощно оглянувшись на Андрея, протянул ему коробок. – Неужели это возможно...
Андрей взял коробочку, подцепил ногтем тонкую цепочку, всмотрелся в раскачивающийся перед его глазами маленький брелок.
– Эту цепочку в позапрошлом году я подарил Лене, – без выражения произнес Андрей и, отдав ее следователю, отошел к окну.
– Точно эту? – требовательно спросил Олег Иванович.
– Брелок в виде кленового листика... С ноготок размером... А на оборотной стороне я иглой нацарапал букву Л. Через лупу можно рассмотреть... Извините, – произнес Андрей каким-то смазанным голосом и вышел из комнаты.
Олег Иванович снова заглянул в коробок и, поковырявшись там, из-под бумажной прокладочки вынул еще одну цепочку, тоже с брелочком, но уже в виде крестика.
– Ну, правильно, – пробормотал он, – ведь и возле Чертового Пальца девочку нашли... Родные опознают...
Некоторое время все пребывали в каком-то оцепенении, молча рассматривая брелочки, которые раскачивались на тоненьких цепочках.
Первым пришел в себя Олег Иванович.
– Ну что, мастера сыска и обыска?! – заорал он радостным голосом. – Стыдно?! Спрашиваю – стыдно?!
– Так это же... Вроде то, что... Сами же говорите – колдун...
– Какой, к черту, колдун! Каждый из вас по десять раз заглядывал в этот коробок!
– Так спички же внутри...
– А! – Следователь досадливо махнул рукой и, распахнув дверь, заорал в темноту коридора: – Хозяйка! Елена Анатольевна! Сюда! Быстро! Будем составлять протокол! Я сейчас составлю лучший протокол в моей жизни! У меня никогда не было такого протокола и, похоже, уже не будет!
– Чего случилось-то? – Напуганная следовательскими криками, в дверь робко заглянула хозяйка.
– Нашли! Елена Анатольевна, нашли! Будешь понятой!
– Какой буду?
– Самой лучшей в мире!
– Что нашли-то?
– Золото!
– Много? – почти с ужасом прошептала старушка.
– Да грамма два-три наберется! – расхохотался следователь и, обхватив Равиля поперек туловища, легко оторвал его от пола, приподняв не меньше, наверно, чем на полметра.
Пока Олег Иванович бесновался в своей нежданной радости, пока располагался за столом с бланками протокола, Равиль тихонько выбрался в коридор, спустился по лестнице, вышел во двор и нашел Андрея на скамейке, которую они покинули минут десять назад. Он присел рядом, помолчал, легонько похлопал друга по спине.