Брачная ночь, или 37 мая
Шрифт:
Юра. Вы странная. Вам это самой нужно, как и мне. Мы ведь идем друг к другу с открытой душой?
Галя. Допустим.
Юра. Тогда надо признаться, что вам это тоже нужно не хуже меня. Мы ведь не притворяемся тут в жмурки?
Галя. Предположим. (Роется в сумочке.)
Юра. Вы хотите то же, что и я. Я хочу того же, что и вы. Мы равны! Я вас не обижаю, вы меня.
Галя
Почему мы вам сказали ошибочно, что будет один в светлом пальто на остановке, в руке торт? Потому что хотели с другом на вас посмотреть и, если не подойдете, тихо сесть в автобус и уехать. Чтобы не обижать. Чтобы не тянуть резину. А сразу и ясно. Но не уехали, вы нам подошли.
Галя. Да? (Делает вид, что увлечена беседой, поворачивается спиной к двери, лицом к собеседнику и перестает рыться в сумочке.)
Юра. Да. У вас то, что надо, глаза в моем стиле. Волосы пока не видны.
Галя. Черные.
Юра. Брюнетки еще темпераментней.
Разговор продолжается как ни в чем не бывало, но Галя стоит, как бы загораживая вход в квартиру, и ничего не предпринимает, чтобы пустить гостей в дом.
Галя. Вы хорошо разбираетесь в людях.
Юра. Я? Да, я это делаю. (Воодушевляясь.) Вот мой друг Славик, сотрудник одного из институтов. Познакомьтесь.
Галя. Галина Ивановна. Очень приятно.
Слава.(подавая руку). Я.
Юра. Славик. Ростислав. Мой друг.
Галя. Ваш друг молчаливый.
Юра. Это признак ума. Молчание – золото.
Галя. А разговор – серебро.
Юра. Это вы подметили. Это верно. Я много говорю. Выпил с утра бутылевич «Сурож». Марка портвейна, «Сурож». Вы извините, суббота. Музыканты играют на мероприятиях. С утра уже поднесли.
Галя. Музыканты?
Юра. Мы музыканты. Но это разговор будущего.
Галя. Почему? Мне интересно.
Юра. Что вам сказать? Музыкант заставляет страдать человеческие души, а сам ничего. Слезы ему вода, горе не вечно.
Галя. А что вы играете?
Юра. В основном Шопена. Марши.
Галя. Да? А на чем вы играете?
Юра. Такая есть валторна. Валторнист.
Галя. А что это?
Юра. Духовое.
Галя. Духовое?
Юра. Когда я был мальчиком, у меня от нее лопалась губа. Видите? Вот. (Выворачивает губу под лампочкой.)
Галя.
Юра. Ежемесячно.
Слава. Пошли.
Юра. Подожди. Славик молчит, но чего-нибудь обязательно скажет, и всегда в точку.
Галя. А как, вам зашивали?
Юра. Зашивали? Нет. Зарастало. Неделю не играть – зарастает. Но я не давал зарастать, расковыривал.
Галя. Больно было?
Юра. Я валторну зато терпеть ненавидел.
Слава. Да пошли.
Юра. Однако учился в музыкальной школе. Погоны носил.
Галя. Хочешь не хочешь, я понимаю.
Юра. Дуди.
Слава. Я пошел.
Юра. Славик хочет уйти.
Галя. Правда?
Слава. Нашел тоже! Грош цена в базарный день.
Юра. Мы обиделись.
Галя. Да?
Юра. Ехали, а вы нас не пускаете. Это некрасиво. Договаривались по телефону. Встретились на остановке. Если мы вам не подошли, то вы так и сказали бы. Еще тогда. А то ехали, приехали. Расценивали вы нас, что ли? Некрасиво. Вы себе цену должны знать, какая вы. Это не в ваших силах, так играть. Красотки так играют. Но только не вы.
Слава. Пошли.
Юра. Погоди, пусть ответит за это. Чем это мы не подходим?
Галя. Неужели?
Юра. Что – неужели?
Пауза.
Слава. Неужели в самом деле все качели погорели!
Юра. У нас тут еще три телефона записаны, могли бы им звонить. Учительница английского языка. Культурная женщина. Посадила, скатерть ковровая, хрусталь, живет одиноко. Ноги не вытирайте, и так пол немытый, руки опускаются, все мое со мной, а больше не для кого. Потеряла любимого Колю.
Слава. Не Колю. Колли она любимого потеряла. Собаку. Породу.
Юра. Колю она потеряла. Фотография чья висит?
Слава. Фотопортрет Хемингуэя.
Юра. Ты откуда знаешь?
Слава. У нас в лаборатории такая же висит.
Юра. Слава у нас все знает. Сотрудник одного из институтов. Но рухлядь у нее! Позапрошлого столетия выпуска. Не выкидывает, память о предках. Она происходит не отсюда. Бабушка у нее, сказала, смолянка. Видимо, из Смоленска все барахло вывезли. Бабушка смолянка, ходила в холщовых платьях, духов не употребляла, женщина должна пахнуть свежей водой. Спина прямая до сих пор. Так с прямой спиной и сидит на колесах ее бабаня.