Брачная охота на ректора магической академии
Шрифт:
– Я возьму за нее ответственность, – твердо сказал ректор Денвер, и все, включая меня, резко повернулись к нему.
Он снова сел за стол и сложил поставленные на стол локтями руки в замок. Казалось, это решение далось ему нелегко. Какие цели он преследовал, оставляя меня в академии? Хотел узнать, почему я для него какая-то нечитаемая в непонятном для меня, но не для других присутствующих смысле?
– Китт! – возмутился Ведас, но остановился недоговорив. – Предлагаешь умолчать? Или не поднимать шумиху?
– Я сделаю это, – повторил господин ректор
Сравнение сразило меня, и я потупила взгляд. А еще я заметила, что господин ректор так и не ответил на два последних вопроса. Неужели они на самом деле считали меня опасной хоть в какой-либо мизерной мере? Я ведь просто учусь… Начинаю учиться, поправила саму себя и подняла голову.
– Вы специально спешите с выводами? – спросила я. – Срочно нужно кого-то обвинить? И неважно кого?
– Меня он также во всех бедах и катастрофах обвинял недавно, – хмыкнула Ирис и полуобернулась ко мне. – Так что не парься. В обиду тебя не дам! Ничего не бойся. Он скор на руку, но головой работать тоже умеет. Почти всегда.
Уточнение мне совершенно не понравилось, но я больше не боялась. Раз Ирис сказала, что беспокоиться было не о чем, это значило, что действительно не о чем. Но нам стоило с ней поговорить. Я жаждала этого даже больше, чем окончания нервирующего разговора. Принести меня в жертву ректор Денвер запретил, поэтому мне можно было немного расслабиться.
Стражу Ведасу я не нравилась и в поисках последнего союзника он обернулся к преподавателю Аургусу, но и в нем он не нашел опоры. Зато я увидела в нем неожиданную поддержку и улыбнулась. Таки была справедливость в мире, и казнить за чудовищную независящую от моего выбора ошибку меня не собирались!
– У тебя есть доказательства ее вины? – тихо спросил Рур Аургус. – Эльрем Дрок тоже обвиняется по серьезным статьям, но ее ты почему-то ни в чем не обвиняешь. С чего к ней особенное отношение… у тебя? Раньше ты не отличался такой…
Он не договорил, но последнее слово додумал каждый, и, вероятнее всего, оно было одним и тем же. Стража Ведаса словно прижали к стенке, приставив к горлу нож, и он фыркнул, уходя от атаки. Это победа? Я очень хотела отстоять свою свободу, только обретя ее полноценно впервые за много лет.
– Идите к себе в комнату, девочки, – приказал ректор Денвер. – И не забудьте об организационном собрании. Занятия по расписанию начнутся с завтрашнего дня.
Нас попросили исчезнуть, чем мы с Ирис с удовольствием воспользовались. Ей (и мне тоже) не нужно повторять несколько раз. Беседа в ректорском кабинете несколько затянулась, и я совершенно забыла про созданную мною волшебную палочку. Как мне вернуть очень важную для меня подвеску. Только я заикнулась об этом, как Ирис одернула меня «потом». Действительно, возвращаться туда, откуда с таким трудом отпустили, не было лучшей идеей.
Погрузившись в собственные проблемы, я совершенно не заметила, как сильно завелась Ирис. Сначала мы вернулись
То занавеска всколыхнется под порывом магического ветра, то оборвется и снова вернется на принадлежащее ей место взмахом тоненькой ручки Ирис. Одежда менялась на ней с большой скоростью, притом не только цвета, но и фасоны, начиная от академической формы и не заканчивая совершенно неприемлемыми для девушки вариантами.
В конце на ней оказалось нетто совершенно невразумительное: одна бежевая полоска ткани закрывала грудь, а вторая была похожа на коротко отрезанные брюки. Занавески больше не мотало под порывами ветра, а в руках у девушки появилась ядовито-зеленая посудина и огромная ложка.
Ирис села на кровать и, чуть ли не плача, начала уплетать явно переваренную кашу. Судя по ее внешнему виду, из Ирис повар не ахти, зато маг с невероятным потенциалом. Казалось, я видела все в этой жизни. Но я ошиблась. По изголовью кровати, не поднимая головы с острыми ушами-шипами, полз исхудавший пепельный зейрон.
Сначала я не поверила своим глазам! Наверно я просто ошиблась. Зейронов я видела только на картинках, и возможные расцветки чешуи ограничивались всего лишь несколькими цветами, и пепельного в классификации не было. Но форма ушей говорила об обратном. В нашей комнате действительно поселился пепельный малыш зейрон!
– Это твой летун? – я присела к Ирис и кивнула на ушастика. – Круто! Это правда зейрон? Пепельный зейрон?
– Нравится? – хамовато фыркнула Ирис, даже не оборачиваясь к летуну. – Себе забери! Эта липучка меня уже достала!
Но зачем так грубо? Разве ушастик виноват в том, что у моей соседки плохое настроение? Что случилось? Еще полчаса назад она вела себя совершенно по-другому. Все дело в зрителях? Ирис не любила устраивать концертов на публику? Ее поведение само по себе концерт с тройным вызовом на бис!
– Ирис, что с тобой? – я приобняла ее и попыталась отставить не пойми откуда взявшуюся посудину с кашей, но Ирис только сильнее прижала ее к животу. Ладно, не забираю. Не злись! – Так сильно переволновалась? Психологическая отдача? У тебя настроение скачет, как гарцующая лошадь!
– Чушь! – вспылила Ирис, вскинув руками. Я в последний момент успела встать и отойти на пару шагов от кровати, чтобы мне не прилетело рукой в лоб. – Если только совсем чуть-чуть, – засомневалась она, словно увидела себя в зеркале. Ирис обернулась к изголовью кровати и шикнула на зейрона. – Сдристни!
– Он ведь, наверное, голодный… – предположила я и протянула к нему руку. Ушастик непримиримо цапнул меня по пальцам, и я зареклась к нему лезть. Чем-то полюбилась ему Ирис, и я даже имела некоторые предположения на этот счет. – Ирис, я ему не понравилась! Может в столовую сходить и что-нибудь для него попросить?