Брачный контракт кентавра
Шрифт:
Все получилось так, как хотела Галина. Сыграли скромную свадьбу, родилась маленькая Танечка. Еще в детстве девочка поняла: и папа, и бабушка с дедушкой с отцовской стороны ее терпеть не могут. Федор не замечал ребенка, а его родители никогда не приглашали внучку в гости, не дарили ей подарков и вообще делали вид, что ее не существует. Один раз первоклассница Танечка подсмотрела, как мама тихо плачет в своей комнате, разглядывая какие-то фотографии. Думая, что она одна, Ирина громко причитала:
– Отец мой святой, зачем мы это сделали? Нет теперь счастья ни мне, ни Танечке. Отец святой, зачем ты меня
Девочка не удивилась словам матери. Таня знала: она верующая, ходит в церковь, соблюдает посты, молится, в ее спальне много икон. Да и смерть мамы ее не потрясла: Ирина долго болела, жаловалась на слабость, постоянно пила лекарства. Таня знала, что мать скоро окажется на небесах, так открыто говорили сплетницы в Мопсине.
Федор об умершей жене не горевал, он до неприличия быстро женился на Иветте. А спустя некоторое время Танечка вдруг поняла: отец и мачеха давние любовники, а Миша их общий сын. Правда, официально Привалов парнишку не признал, но стоило посмотреть, как всегда суровый Танин папа относится к малышу, и все становилось ясно. Мише выделили большую светлую комнату, покупали красивую одежду, его заваливали игрушками и кормили лакомствами. Шалуну позволялись любые капризы, он был избалован до крайности. Но даже узнав об очередной грубости мальчика или о его драках, Федор нежно обнимал сына, сажал к себе на колени и приговаривал:
– Ну-ка, пообещай, что больше не будешь стрелять из рогатки камнями по чужим окнам.
– Не-а, – моментально отзывался негодник, – по чужим окнам никогда, только по своим!
Федор начинал хохотать, легонечко шлепал Мишу, совал ему шоколадную конфету и говорил Вете:
– Сын умен не по годам! Ну не могу я на него злиться! И ты Мишуню не ругай, мальчики должны безобразничать.
А вот к Татьяне отец относился по-иному. Ей не спускали ни малейшей провинности, и наказание частенько бывало жестоким. Однажды Танюше в голову даже пришла мысль: вдруг отец убил маму, чтобы жениться на Вете?
Выслушав рассказ подружки, Антон понял, почему Таня решилась на такой экстремальный шаг – отдалась буквально первому встречному, лишь бы сбежать из дома. Вольпина поражала невероятная наивность Приваловой, в ее голове возникали бредовые мысли, навеянные любовными романами. Ну согласитесь, только очень глупая девица может подумать, что парень, который спустя час после знакомства уложил красавицу в постель, непременно на ней женится. И Таня не задумывалась о прочности такого союза. Еще Антона крайне напрягало то, что во время их встреч Татьяна говорила только о своих родителях. Один раз Антон не выдержал и спросил:
– Ты со всеми парнями своего отца постоянно обсуждаешь? Может, о ком другом поболтаем?
– У меня никого, кроме тебя, нет, – после короткого молчания ответила Таня, – ты единственный мой друг в целом мире.
– И подружек нет? – поразился Антон.
– Раньше была, – коротко ответила девушка. – Мы с ней с детства были вместе, никогда не расставались, она, правда, чуть младше, но мне ближе сестры. Ее зовут Стефа, это сокращение от Стефании, мы учились в одном классе, пока она не уехала.
Таня вдруг выпалила:
– Меня Господь не любит!
– Не пори чушь, – разозлился Вольпин, который никогда не заглядывал в церковь.
– Нет, точно, – с жаром
Вот тут Антон вышел из себя по-настоящему.
– Люди в последние минуты жизни бывают неадекватны, несут глупости, – резко сказал он. – Твоя мать не соображала, что говорит, бредила. Забудь ее слова, они не имеют смысла!
– Нет, – уперлась Татьяна, – мама меня предупредила: Господь ко мне плохо относится. Ну, смотри, был у меня любимый щенок – под машину попал, мама умерла от болезни, жила рядом лучшая подруга на свете – и уехала. Один ты у меня остался!
Антон вздрогнул. Он не верил ни в бога, ни в черта, не пугался черной кошки. Но, может, правду говорят, что существуют люди, которые приносят несчастье? И Вольпин решил порвать с Татьяной. Ему очень не хотелось стать продолжением ряда: щенок – Привалова-старшая. Умирать Антоша категорически не собирался.
Глава 12
Чтобы избежать общения с Татьяной, Антон договорился со своей бабушкой, жившей на противоположном конце Москвы. Алевтина Сергеевна очень любила внука и всегда шла у него на поводу, поэтому, когда он попросил: «Бабуля, можешь предкам приказать, чтобы они меня к тебе пожить отпустили?» – Алевтина Сергеевна немедленно перезвонила дочери и заявила: «Я очень плохо себя чувствую – голова кружится, слабость в ногах. Пусть Антон у меня временно поселится».
Вольпин перебрался к старушке и вздохнул полной грудью. Он знал, что Татьяна будет приезжать во двор, но надеялся, что через пару месяцев странная девица поймет: их дружбе пришел конец, Антон исчез. К старшим Вольпиным за разъяснениями Привалова обращаться не осмелится.
План удался полностью. Антон потерял Таню из виду, завел шашни с симпатичной Дашей и не собирался возвращаться к отцу с матерью. У бабушки ему было намного лучше, она разрешала приводить в квартиру девчонок и никогда без стука не совалась в комнату к внуку.
Как-то раз Вольпин, направляясь на занятия, решил купить спортивный выпуск. Подошел к ларьку и ахнул: с первых полос газет «Желтуха» и «Треп» на него смотрело лицо Татьяны. «Жестокая убийца молчит на допросах», – гласили заголовки.
Антон приобрел издания и узнал, что Привалова лишила жизни своего брата Мишу. Сначала Вольпин пожалел Таню, потом испугался. Слава богу, у него хватило ума прервать общение со странной девицей, иначе бы ему сейчас пришлось давать показания в милиции. Но вдруг Татьяна понесет следователю пургу про изнасилование? Несколько дней фамилия Привалова мелькала на страницах ежедневных популярных изданий, но потом у журналистов появились другие поводы точить перья, и Вольпин перевел дух.
Шли годы, Антон забыл про Татьяну. Он занялся бизнесом, быстро пошел в гору, разбогател, шлялся по вечеринкам, стал так называемым светским персонажем, и его фотографии охотно печатали в журналах. Вольпин похоронил родителей, но заводить собственную семью не торопился, его вполне устраивал статус холостяка и необременительные отношения с женщинами.