Брачный сезон. Сирота
Шрифт:
— Сочувствую и вам, и старшему принцу.
— Не стоит. Это был нам хороший урок.
Опять очень осторожно трогаю волосы герцога. Жесткие. Но касаться приятно.
Так. Ладно. То что на ощупь Альдан, такой же человек, как и все, я уже давно заметила. Интересно, волнует и пугает меня другое.
Мой взгляд опускается вниз.
О, вот он, топорщится.
Пальцем указывают на бугор, прикрытый герцогскими брюками.
— А он всегда такой?
— Какой?
— Ну, большой.
— Нет, не всегда.
— Отчего это зависит?
Герцог
— Ваша светлость?
— Я вам это немного попозже объясню.
Хм.
— А нельзя, чтобы он был поменьше? Во время этого…
— Нет, нельзя. Поверьте, как раз с этим проблем нет. Природой все предусмотрено.
Помолчала, раздумывая, но все-таки вновь решилась:
— Можно потрогать?
Герцог ответил не сразу и с явным сомнением:
— Потрогайте.
Аккуратно и быстро ткнула в бугорок, тут же убрав руку.
Нет. Этого как-то недостаточно. Ничего непонятно. Возвращаю руку обратно и ощупываю уже детально.
Сразу вспомнились слова Ансоны. Твердый. Почти как камень. Про него ведь тогда шла речь. Но как твердый может быть по-настоящему нежным? Я как-то плохо представляю.
Настолько увлеклась исследованием, что забыла следить за реакцией Альдана.
— Достаточно, Эльрия.
Только сейчас, оглянувшись на супруга, заметила, с какой силой его пальцы сжимают подлокотник кресла, губы напряженно поджаты, взгляд строгий.
Герцог сам убрал мою руку, не дожидаясь, когда это сделаю я.
— Достаточно, Эльрия.
Только сейчас, оглянувшись на супруга, заметила, с какой силой его пальцы сжимают подлокотник кресла, губы напряженно поджаты, взгляд строгий.
Герцог сам убрал мою руку, не дожидаясь, когда это сделаю я.
— Почему?
— Таковы особенности мужского организма. Его нельзя долго трогать, если не хотите сделать эту ночь первой брачной.
Примерно ясно. Только появились новые вопросы. Герцог, убирая мою руку, уложил ее мне на бедро, при этом его рука осталась лежать там же.
— Ваша светлость, почему вы не убираете с меня свою руку?
— Привыкать нужно не вам одной, — был дан мне суровый ответ.
Притихла. Какое-то время сижу неподвижно. Рука Альдана не то что греет, скорее жжет бедро.
Вот теперь я чувствую себя крайне стесненно и смущенно. Почему-то самой трогать супруга было интересно, а вот когда он… сразу стало неуютно.
Посидела еще немного для приличия, а потом аккуратно соскользнула с подлокотника кресла.
— Уже поздно, вы не против, уважаемый супруг, если я пойду спать?
— Идите, — герцог скупо кивнул.
У выхода застопорилась.
— Дверь закрыта.
Герцог сделал пару пассов рукой, щелкнул тихонько замок. Дверь открыта.
Уже идя по коридору в сторону спальни, засомневалась. Не слишком ли рано я ушла? Может, стоило продолжить процесс более близкого знакомства? Вдруг больше мне предоставится такого шанса и герцог не захочет больше идти мне навстречу, отвечать на вопросы о себе?
Но
Ложась в свою постель, только и могу думать о герцоге и том, что сейчас было в гостиной. На самом деле интригующе. Я бы еще попробовала. Альдан уже не кажется таким уж страшным и далеким. Строгим, да. Суровым, язвительным. Это несомненно. Но и что-то человеческое в нем определенно есть.
Хм. Белла опять ночует у мальчишек. Надо же, как сдружились с ней дети герцога, а ведь в замке, во дворе, я видела псарню с хорошими породистыми охотничьими и сторожевыми собаками, их немного, но они есть. Однако в дом допущена почему-то только Белла, и дети не торопятся брать питомцев с псарни, хотя к собакам относятся хорошо. Надо будет узнать, почему так.
Утро было таким, как я его примерно себе наметила. Завтрак в компании семьи. Семья… да, как это ни удивительно, у меня есть семья. Пока только довольно формально, но все равно приятно об этом думать.
После завтрака мы с Идэром и Беллой отправились одеваться, чтобы вместе отправиться на прогулку. По пути заодно узнала и про собак. Фернан, оказывается, уже имеет питомца — это большой черный ученый ворон, которого герцог лично несколько лет привез из леса. У птицы было сломано крыло. Заботу о вороне Фернан полностью взял на себя, а вылечившись, птица улетать не захотела. К собакам ворон относится плохо, потерпеть вблизи недолго еще как-то может, но в качестве соседа по комнате, ни за что. А у Идэра няня против, собака, это грязь, собака может укусить, у собаки паразиты. На улице еще можно пообщаться, но в дом нет. Исключением стала Белла, просто потому, что была заселена в замок приказом герцога, и няне понравилась добродушным нравом, небольшими размерами, а также тем, что выглядела чисто, ухожено и аккуратно.
Опять выбрана именно конная прогулка, так как вблизи замка ничего интересного нет. Решили ехать до какого-то местного пруда, взирать на воду.
Ох, как на меня смотрела няня, наблюдая за тем, как я деловито убираю из принесенной для мальчика уличной одежды лишние шапки, шарфы, меховые подштанники и кофты. Но надо отметить, что Ормата действительно слова мне не сказала. Видимо, разговор герцога и няни в кабинете действительно был весьма эффективным.
Пруд мне ничем особым, кроме ярых заверений Идэра, что тут отличный клев, не запомнился. Ну что же, сходим как-нибудь сюда и на рыбалку.
Вот обед принес с собой неожиданные новости. Незадолго до начала трапезы в замок примчался курьер.
За обедом о-очень хмурый герцог сообщил, что его срочно просят явиться в академию. Какое-то происшествие, требующее его высочайшего присутствия.
— Но папа, — разочарованно произносит Фернан. Ты же говорил, что у тебя отпуск и побудешь с нами целых две недели.
— Увы, но тут я ничего не могу поделать, однако постараюсь вернуться как можно скорее.
Идэр отреагировал острее. Он заплакал и выбежал из столовой.