Брачующиеся и бракованные

Annotation

Брак — это привилегия. В мире, где главное — твоя полезность обществу, ты готов пойти на что угодно ради любви. Или почти на что угодно?

Саша Урбан

Саша Урбан

Брачующиеся и бракованные

— Молодой человек, я вам повторяю: заявка отклонена, — складчатое лицо операторши стало багровым от гнева, который она сдерживала из последних сил. Вася под ее тяжёлым взглядом из-под толстых очков невольно вжался

— Но почему?

— По качану и по кочерыжке, — веско ответила женщина. Длинные ногти заклацали по клавиатуре. — Я не могу принять вашу заявку на регистрацию брака, квоты нет.

— Месяц назад мне сказали, что она появится.

— Значит, кто-то успел раньше. Или вошёл в приоритетную группу. К тому же... — она жалостливо улыбнулась. — Ваш уровень дохода не соответствует требованиям.

— У меня доход выше среднего! — вспылил мужчина. — И у моей невесты тоже! Мы уже год пытаемся зарегистрировать брак! Что это такое?! Где ваш начальник?

Женщина только едко улыбнулась. По ее лицу было видно, что она не раз слышала этот вопрос, и все ее черты самодовольно пели, что на месте Васи были куда более убедительные персонажи. Василий и сам понял, что зря повысил голос. Он нервно поправил ворот рубашки, и тетка, заметившая это движение, хищно улыбнулась. Она почуяла слабость, как акулы чуют кровь.

— Молодой человек, — произнесла она, растягивая слова. — Не надо на меня орать, мы не на рынке. Или вы хотите, чтоб я внесла вам в характеристику эмоциональную неуравновешенность? Тогда вам точно разрешения на брак не видать.

— Как так можно?

— Мне можно все. Я оператор, от моих решений зависит здоровье нашего общества. Ведь общество начинается с института семьи и брака. А теперь пошел вон!

Она не повысила голос даже на децибел, но Васю все равно прошиб пот. Он понял, что терпение этой огромной потной женщины с острыми блестящими ногтями держится на последних крохах правил приличия. Мужчина поджал губы и, прихватив толстую сумку с документами, бросился прочь из кабинета.

С каждым шагом по коридорам бывшего Дворца Бракосочетаний на его плечи все сильнее давило отчаяние. Он обивал пороги этого заведения уже несколько месяцев, и каждый раз встречал отказ. Надя говорила мыслить позитивно, ведь каждый раз он заходил все дальше: сперва его разворачивали уже возле терминалов на входе, теперь он смог добраться до оператора центра, кто знает, может, если он вскарабкается до директора дирекции по регистрации брака, им всё-таки дадут стать семьёй. Сейчас думать о новом штурме ЗАГСа Васе не хотелось. Наоборот, он в очередной раз думал сдаться. Бросить все это и просто жить вместе. Но был определенный риск, что их прижмут и потом насильно отправят в программу репродукции на основе социальных характеристик. Надю-то уж точно, у нее все хорошо было со здоровьем, образованием и эмоциональной устойчивостью. Ещё и наследственность отличная. Поэтому они пытались, как могли, опередить день, когда ей придет повестка с именем и номером профиля назначенного ей партнёра.

Преодолев череду душных коридоров, наполненных гудением и писком машин, Вася выскочил на улицу. Холодный осенний ветер остудил голову и выступившую на лбу испарину. Под очередным порывом мужчина понял, что пропотел не хуже операторши.

«Мерзкая жаба», — подумал он и обернулся, ища глазами ее окно. Бессмысленно, все окна бывшего Дворца Бракосочетаний были завешены плотными шторами, чтоб обыватели не подглядывали, кто и как решает судьбу народа. Хотелось, пользуясь слепотой здания, гордо показать окнам средний палец, но Вася сдержался. Если камеры

Он бросил ещё один взгляд на здание, мысленно говоря: «Еще увидимся».

Здесь женились его родители, а до него — их родители. Грибоедовский ЗАГС был самым крупным в Москве, и, как говорила мама, перед всеми его входами каждый день можно было, как на показе, смотреть на свадьбы, на счастливые пары и гостей, которые уже начинали пригубливать вино за колоннами, стоило молодожёнам выйти из зала. Они с Надей даже находили старые видеозаписи в городских хрониках — и правда, люди женились каждый день. Но это было давно.

Теперь перед ЗАГСом не было ни арендованных лимузинов, украшенных шариками и искусственными цветами, ни невест в белых платьях, ни родственников, вытирающих скупые слезы. Между плитками не забивались конфетти из хлопушек, а в стенах не играла музыка. Было только гудение машин, каждый день анализировавших данные тринадцати миллионов москвичей. Чей работодатель может получить рекомендацию о повышении сотрудника? Кто проявляет подозрительную активность? Кого следует вывести из репродуктивной программы? А кого, наоборот, стоит включить? Ответы на все эти вопросы находились в Центре.

После того, как был взят курс на повышение уровня жизни населения, брак перестал быть необходимостью. Но и запретить его заключение не могли, он оставался правом граждан, прописанным в Конституции. Вот только появилась поправочка: сделалось необходимым одобрение Центра, чтоб система была уверена, что новая ячейка будет работать на благо всего общества.

До всей этой волокиты Вася был очень благонадежным, но то, с каким усердием он боролся за свое семейное счастье, всё-таки начало сказываться на его социальном рейтинге. Вот и сейчас, открыв свой профиль, он увидел падение на полпункта. Из груди вырвался протяжный стон.

— Что такое? — отозвалась Надя из кухни. Вскоре явилась и она сама, неся кастрюлю, обмотанную полотенцем. — На, поешь.

— Зачем ты приготовила? — всполошился Вася. — Можно же было заказать доставку.

— Я хотела тебя порадовать, — улыбнулась Надя, убирая осветленную прядь, выбившуюся из пучка. Она сняла с кастрюли крышку, в воздух поднялся столп пара, а вместе с ним и запах, которому нельзя было противостоять.

— Пельмени?

— Вот майонез.

— Тебе правда не стоило, — вяло посопротивлялся несостоявшийся жених и принялся работать вилкой.

Надя уже не спрашивала, как прошел его поход в центр. И так все было понятно.

— Давай в следующий раз я пойду.

— Ни в коем случае, — горячий пельмень аж вылетел из обожженного рта. — Незачем нам твоим рейтингом рисковать.

— А так у тебя могут быть проблемы. К тому же, оператор женщина. Уверена, она меня поймет.

— Ты не знаешь, что там за человек. Я даже не уверен, что это человек.

Но Надя уже все решила. И в глубине души Вася был ей благодарен.

С тех пор, как был объявлен курс на повышение доходов на душу населения, заниматься чем-то кроме работы стало трудно. Твое рабочее время пристально отслеживала система, и если у тебя появлялось свободное время, которое ты проводил за пределами интерфейса трудящегося, тебе тут же находили занятие по твоим интересам и способностям. Быстро справился с отчетом? Вот заявка на фриланс. И там успел? Ну, тогда пожелай что-то ещё. Сорок часов в неделю стабильно должны быть наполнены работой. Это обеспечивало стабильный доход населения, а государство похвалялось статистикой, мол, девяносто процентов населения задействовано в экономической деятельности. Остальные десять просто были нетрудоспособны.