Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма
Шрифт:
– Ты ведь знаешь, что от запаха моих блюд девушки кончают? Изабель, заткни уши! – только под конец фразы я понял, что пошутил не совсем прилично, а дочь это услышала. Какой плохой отец!
– Пап, мне уже поздно. Я CW насмотрелась. И HBO. Да и других каналов. Платных.
Я в шоке уставился на свою дочь, а затем решил не устраивать сцен хотя бы сейчас. Ничего, я ещё займусь её воспитанием.
– А, тогда да, - кивнув, однако в душе так и не успокоившись по этому поводу, я вытащил продукты.
–
– Я принял вызов и выполню его с честью, - наигранно ответил я, вымыв руки.
– Мм, твой отец просто рыцарь, смотри, как…
– …лоханётся, - подсказала Изабель и дала пять Елене, я тут застыл на месте.
Быстро пташки спелись…
– Эм, из чего делаются оладьи? – задумался я. – Господи, я готовил их, наверное, года три назад, - облокотился я о стойку.
– Мука-а, - заносчиво начала перечислять Елена, - яйца…
– И голова Гилберт для полного добавления продукту жёсткости так, что вы будете чувствовать, будто едите железо, - словно процитировал я из статьи, едко произнося слова.
– Козёл, - прикрыла она глаза и фальшиво улыбнулась.
– Стерва.
– Изабель. Ну а что? – развела дочки руки в стороны, когда мы посмотрели на неё, еле сдержав смех.
Это оказалось даже забавнее, чем я предполагал.
Я заставил Изабель замешивать тесто, в ходе чего все уделались мукой. Я дополнительно размазал муку по лицу Елену, так что она особенна красива теперь. За это получил мукой в рот, но это ничего.
С тестом всё оказалось хуже. Оно жидкое и липкое, так что теперь на полу пару следов осталось от …назовём это «битвой титанов».
Пожалеем же мою футболочку болотного цвета на Елене – ей конец.
Именно такие мысли у меня были, когда я окончательно уделал всё в тесте, за это пострадала моя рубашка, но мне всё равно. «Живой» и Изабель не ушла.
Пожарил оладьи я, в то время как девочки сидели рядом и смеялись, вспоминая всё.
Выложив готовое блюдо на тарелку, я предложил Елене немного, и она признала, что у меня, всё же, получилось лучше.
Я наградил её самодовольной улыбкой.
– Он практически никогда не готовит дома, но, когда он готовит, это становится шедевром кулинарного искусства, - сообщила Елена моей дочери. Жена с удовольствием облизнула ложку и причмокнула при этом.
– Спасибо, а ты практически никогда не играешь со мной в домино, мужскую версию, но когда ты делаешь это, то каждый раз просто неповторимо, мастер домино, - вспомнил я о приятных моментах нашей совместной жизни.
– Мм, - Елена поджала губы, опустив взгляд в пол.
– Что? Домино? – нахмурилась Изабель.
Я специально сказал «домино» для конспирации, но Елена поняла, что я говорил про минет.
– Надо было такой порядок завести – я тебе шедевр кулинарии, ты мне шедевр домино.
– Хм, может быть, я бы и согласилась… когда любила тебя. Но не в последнее время, нет, - лишь усмехнулась она. Её тон,
«Я люблю тебя»
«Стефан, я всегда буду любить только тебя»
«Люблю тебя»
«Последи за детьми… хорошо? Я люблю тебя»
«Всё, что хочешь… я ведь люблю тебя»
«Заткнись, ладно, помолчи. Люблю тебя, грубияна».
Мои воспоминания о признаниях Елены мне в любви чаще всего сопровождаются стонами, поскольку я вспоминаю секс.
Её слова, которые она произнесла так легко, причиняют боль, просто потому, что она сказала «любила» в прошедшем времени. Я уже чувствую себя слишком придирчивым, слишком цепляющимся к деталям. Я просто ревную её к тому, кого она любит сейчас.
Значит, вот так? Не согласилась бы?
– Когда наступило последнее время? – напрягся я, подавшись вперёд. – Последние несколько лет? Три года? Один? Месяц? Может, ты просто изменяла мне всё это время, а я не знал? Да, в противном случае твой Стивен бы не предлагал тебе свадьбу, раз вы знакомы два месяца… конечно… изменяла. Просто признайся. Мне уже всё равно, - мой голос сразу грубеет. Меня понесло, а я этого и не заметил. Только когда высказал, понял, что выдал себя с потрохами.
– Что? – сильно удивилась Елена, словно была оскорблена, и начала строить из себя миссис невинность. – Как ты смеешь так думать?!
– Ты не оставляешь мне альтернативы, - покачал я головой.
– Не… – Изабель попыталась влезть, но я бросил на неё испепеляющий взгляд, и она сделала шаг назад и замолчала.
– Ты, правда, готов думать обо мне вот так? Я не изменяю, никому не изменяю. Я верная.
– Да что ты? – злобно хохотнул я. – Тот случай с Верлаком до сих пор не забыт.
Сколько бы лет не прошло, я всё не могу выкинуть это из головы. Что она пошла к Верлаку добровольно и хотела переспать с ним, что они почти и сделали. Нет, конечно, она имела тогда подобные права, ведь думала, что я изменил ей, это понятно. Но зачем идти к Верлаку? Зачем добровольно отправляться к садисту, который на протяжении долгого времени избивал её? Неужели она думала, что в постели с ней он будет ласковым мальчиком?
Конечно, зря я его упомянул. Я вспомнил слёзы Елены, которые она проливала не так давно, когда Верлак присылал ей «послания», и на меня накатило чувство вины. Жена до сих пор его боится, и это её самый настоящий страх, ночной кошмар.
– Он избивал меня! – отчаянно вскрикнула она, а я уже сто раз пожалел о своих словах. Но ведь слова, сказанные в порыве гнева, обратно не возьмёшь. – Знаешь, кто настоящая шлюха? Это ты. Ты, Стефан, ты! – выпалила Елена.
Я округлил глаза.
– Что так смотришь на меня сейчас? Да ты всегда был шлюхой. В школе спал со всеми, когда выпустился – тоже самое, потом со мной – ты гулял. Я терпела. Она,- указала Елена на Изабель, - живое доказательство того, что тобой управляет твой член, а не мозг.