Брак по расчету
Шрифт:
Слоан почти швырнул ее в седло и сел сзади. Хизер с благодарностью впитывала тепло его рук.
— К-как тебе удалось меня найти? — невнятно пролепетала она, стуча зубами, хотя далеко не была уверена, что он удостоит ее ответом.
— Чистая случайность, — процедил Слоан. — Твои следы почти замело. Еще несколько минут, и я бы ничего не увидел.
— Я з-заблудилась.
— Тебе следовало отпустить поводья. Лошадь сама нашла бы дорогу домой.
— Я н-не п-подумала об эт-том.
— В этом вся беда, герцогиня.
— Н-но я н-не знала, что в ап-преле будет с-снег!
— Черт, да иногда случаются метели и в июне, — бросил Слоан и, боясь, что сорвется, воздержался от дальнейших замечаний. Даже самому себе он не признавался, как волновался за жену. Нет, сейчас он думал лишь о том, чтобы наказать Хизер за пережитое потрясение. Даже радость видеть ее невредимой не возместит тех минут леденящего ужаса, которые он перенес по ее милости.
Остановившись перед домом, Слоан спешился и рывком стащил с седла Хизер.
— Немедленно иди греться. Я отведу коня.
Хизер едва передвигала ноги, но заставила себя вскарабкаться на крыльцо. Дверь распахнулась. На пороге, озабоченно хмурясь, стоял Расти. Заботливо, словно наседка, он помог ей снять промокшие пальто и шляпу, повел к печке и, усадив, налил кружку горячего кофе. Но Хизер лишь беспомощно смотрела на него: озябшие пальцы отказывались сгибаться. Кое-как она сделала глоток и тут же, выпустив кружку, приложила ледяные ладони к печке. Онемение постепенно проходило, и Хизер тихонько заплакала от невыносимой боли. В руки и ноги, казалось, впивались сотни иголок.
В кухню ввалился Слоан и, взглянув на жену, коротко приказал:
— Спасибо, Расти, можешь идти спать. Теперь я сам всем займусь.
Расти, помявшись, вышел. Воцарилось ужасное молчание. Наконец Хизер осмелилась искоса взглянуть на мужа. Он сверлил ее грозным взглядом.
— Я… п-прости, — выдохнула она.
— Этим ты не отделаешься, герцогиня! — прогремел Слоан. — Что у тебя в голове?! Ты могла погибнуть!
Хизер вздрогнула и покачнулась. Он едва успел поймать ее. В объятиях мужа не было ни малейшей нежности — он казался таким чужим.
— К-кейтлин нуждалась во мне, — упрямо возразила она. Слезы подступили к горлу.
— И Дженна тоже! Ты бросила ее на попечение первого попавшегося ковбоя!
— А ты предпочел бы, чтобы я таскала ее за собой в метель?
На щеках Слоана заиграли желваки. Его меньше всего беспокоила Дженна — он прекрасно знал, что Расти не спустит с нее глаз. Но Хизер перепугала его до полусмерти. Он боялся за ее жизнь. Ну что за дурочка! Подвергать себя такой опасности! И потом… потом она пробудила в нем ужасные воспоминания, то удушливое ощущение беспомощной паники, горькой желчью отравившее его. Она могла замерзнуть, и он не сумел бы ее спасти.
Как в свое время Лань.
В нем кричал, вопил, бесновался не гнев, а страх. Страх за Хизер. Страх перед новыми чувствами,
Глаза Слоана яростно сверкнули.
— Никогда не думал, — прорычал он, — что у тебя хватит ума отправиться в дорогу одной в метель! Я предупреждал тебя об опасностях здешних мест! Дьявол тебя побери, неужели я обязан быть при тебе нянькой?!
Слова его произвели впечатление разорвавшейся бомбы.
Мгновенно забыв обо всем, Хизер выпрямилась, смахнула слезы и поспешно отвернулась. Не нужно, чтобы он видел ее слезы!
— Нет, — хрипло выдавила она, — ты ничем мне не обязан.
И, с трудом добравшись до двери, она сняла с вешалки пальто. Только когда Хизер была уже у порога, Слоан опомнился.
— Да что это ты задумала, сумасшедшая! Куда тебя несет?
— Туда, где я нужна… где меня не считают угрозой твоей дочери…
Слоан разразился проклятиями и, в мгновение ока метнувшись к двери, преградил ей дорогу. Хизер попыталась сопротивляться, но силы оказались неравны.
— Черт возьми, герцогиня, не будь идиоткой! Пропадешь!
— Можно подумать, тебе не все равно!
Голос сорвался жалостным всхлипом. Хизер пристыжено опустила голову. Подойдя сзади, Слоан схватил жену за плечи. Она испуганно съежилась.
— Ты никуда не пойдешь!
Хизер попыталась вырваться, но он силой повернул ее к себе. Слезы струились по щекам, но она отказывалась открыть глаза.
Слоан отшатнулся, как от удара в грудь. До чего же он довел ее!
Он задохнулся, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Но страсть неумолимо сжимала свои оковы, кровь превратилась в жидкое пламя.
Слоан с силой притянул жену к себе и стиснул в объятиях. Он хотел стереть эти блестящие соленые ручейки. Хотел укрыть ее от всех бед. Защитить. Согреть своим телом и губами.
Что-то неразборчиво пробормотав, он властно смял ее рот испепеляющим поцелуем.
Глава 9
Искра проскочила между ними, искра, мгновенно воспламенившая тот самый пресловутый бочонок с порохом. Облегчение, ярость, желание — все вложил Слоан в этот поцелуй. Сколько бессонных часов он провел в тоске по ее близости, сколько раз безжалостно ломал себя! И вот теперь жестоко подавляемые страх, страсть и вожделение вырвались наружу.
Он почувствовал, как Хизер пытается высвободиться, едва их губы соприкоснулись, и это робкое движение вызвало в нем свирепую потребность покорять и властвовать. В ответ он лишь крепче стиснул руки и забыл обо всем, пока не услышал тихий умоляющий стон, пробившийся сквозь слепой туман похоти и гнева, — стон, вонзившийся в его сердце.
Слоан поднял голову и глубоко вздохнул, пытаясь победить предательский жар, сжигавший тело. Лучше ему умереть, чем видеть, как она плачет!
— Не нужно, — сдавленно пробормотал он. — Не нужно, Хизер.