Брак по расчету
Шрифт:
Он провел по волосам дрожащей рукой. Что, если уже слишком поздно и он своими руками убил любовь Хизер? На какое-то мгновение паника с новой силой поднялась в душе. Та самая паника, которая охватила его, когда ушла Хизер. Отчаяние пожирало душу, как хищный зверь.
Он сам уничтожил их счастье!
И Слоан, с сознанием допущенной им непоправимой ошибки, шагнул к двери.
Глава 20
Отель «Виндзор» выглядел почти так, как представляла Хизер:
Эван проявил безукоризненное понимание и такт, немедленно оставив ее одну. По крайней мере у нее останется время немного прийти в себя перед встречей с миссис Шарп. Беда только в том, что она никак не может взять себя в руки и перестать плакать.
Слезы вновь покатились по щекам при мысли о том, как несправедливо поступил с ней Слоан. Перед глазами одна за другой мелькали безрадостные картины: Слоан твердит, что никогда не полюбит ее, Слоан в последний раз соблазняет ее, доказывая, как легко тает решимость Хизер при первом же его прикосновении. Слоан уходит, не делая ни малейшей попытки ее остановить.
Хизер тихо всхлипнула, но тут же насторожилась, заслышав тихий стук. Она поспешно проглотила слезы.
— Войдите.
В комнату заглянул посыльный.
— Прошу прощения, мэм, но мистер Рэндолф велел передать, что ждет вас в вестибюле.
— Спасибо. Скажите ему, что я сейчас приду.
Хизер заметалась по комнате, не зная, что делать. Господи, она сплошной комок нервов! Ей предстоит сделать окончательный шаг, а она трусит. Денвер так далеко от всего и всех, кто ей дорог!
Небо, помоги ей… она не может так поступить! Не покинет Слоана. Пусть он больно ранил ее и в будущем причинит еще немало мук, но, какой бы тяжелой ни была с ним жизнь, она куда предпочтительнее пытки одиночеством. Она не уедет.
Смахнув слезы с глаз, Хизер решительно поднялась и, надев шляпку и захватив ридикюль, направилась к двери. В вестибюле было полно народа, в основном джентльмены в строгих костюмах, хотя тут же находилось и несколько дам. Хизер нерешительно огляделась. Ей не терпелось поговорить с Эваном. К счастью, она сразу же увидела его в углу, за высокой пальмой в кадке. Он читал газету, но тут же отбросил ее и встал.
— Эван, простите меня, — пробормотала Хизер, — но я сделала ошибку.
Эван сжал ее руки и сочувственно всмотрелся в ее распухшее от слез лицо.
— Дорогая, что случилось? Вы, кажется, расстроены?
— Да. Я не могу на это пойти.
— Не желаете встречаться с миссис Шарп? Эта достойная леди ждет вас, но мы, разумеется, отложим беседу на другой день.
— Нет, я хотела сказать, что не останусь в Денвере.
— Это все Маккорд? Вы не в силах заставить себя забыть его?
— Да. Слоан мой муж,
— Хизер… по-моему, это настоящее безумие. Неужели я ничем не сумею убедить вас остаться?
— Нет. Я должна вернуться. Эван глубоко вздохнул.
— Хорошо. Сейчас велю погрузить ваши вещи в экипаж и доставить вас домой.
— Прошу вас, не нужно! Я не имею права так обременять вас после всего, что вы для меня сделали…
— Но я не позволю вам путешествовать одной! И никогда не прощу себе, если с вами что-то случится.
Преисполненная благодарности, Хизер приподнялась на носки и прижалась губами к его щеке.
— Всей жизни не хватит, чтобы отблагодарить вас за доброту.
Эван ответил вымученной улыбкой.
— Жалею лишь о том, что вы не чувствуете ко мне ничего сильнее обычной признательности…
И, не успев договорить, внезапно отлетел от своей дамы. Потрясенная Хизер едва успела заметить, как чей-то кулак врезался в его челюсть и несчастный с грохотом полетел на пол.
В вестибюле стало необычайно тихо. Эван растянулся на дорогом ковре, изумленно глядя на своего оскорбителя, со зловещим видом возвышавшегося над поверженным противником, подобно сказочному великану.
Хизер стояла затаив дыхание. Слоан! Господи милостивый…
— Я попросил бы вас держать руки подальше от моей жены, — процедил он.
— Это… это не то, что ты думаешь, — пролепетала она. Эван, морщась, потирал ушибленную челюсть.
— Право, мистер Маккорд, что за отвратительная привычка!
Полностью игнорируя Рэндолфа, Слоан обернулся к жене:
— Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Все слова куда-то подевались. Язык ей не повиновался. Она неотрывно смотрела на мужа, не смея надеяться. Эван покачал головой.
— Вам не кажется, что вы устроили здесь безобразную публичную сцену, сенатор? — Но, видя, что супруги не слышат его, встал и отряхнул элегантный сюртук. — Прекрасно! В таком случае предлагаю вам подняться наверх и продолжать свои споры с глазу на глаз. Я сам извинюсь перед управляющим отеля за причиненное беспокойство. Остается только надеяться, что человек моего положения вынесет подобный позор без особых для себя последствий. Правда, я еще не знаю, стоит ли вообще обращать на вас внимание.
Хизер оглянулась. Эван прав, они действительно ведут себя неприлично. Несколько посетителей и портье подозрительно уставились на них. В обычных обстоятельствах она смутилась бы до слез, но сейчас слишком нервничала, чтобы беспокоиться о мнении других людей. Она хотела лишь одного — поскорее оказаться в своем номере, вместе со Слоаном.
Должно быть, он думал о том же, потому что, не спрашивая ее согласия, взял за руку и потащил к широкой лестнице красного дерева.
— Сюда, — задыхаясь, пробормотала Хизер.