Брак по-тиквийски 2. Призрак Риаведи

Натали Р.

Дед Калле еще в прошлом году дал Хэнку дубликат ключа от сарая, чтобы тот брал лодку, когда ему нужно, и не будил старика, едва ему удастся уснуть к утру. Тихонько насвистывая под нос незатейливую мелодию, Хэнк открыл сарай, и взору его предстало неожиданное: лодки не было. Мелодия оборвалась.

– Господин Калле! – Хэнк взбежал на крыльцо и забарабанил кулаком в дверь. – Господин Калле! У вас украли лодку!

Дед, только сомкнувший глаза, помянул зохена, поднялся, потирая поясницу, и проковылял к двери. И почему судьбе было угодно отобрать у него зрение, а не слух? Спал бы сейчас спокойно и не слышал воплей соседа.

– Ну что вы разоряетесь, господин Хэнк? – прокряхтел он. –

Вы же мертвого поднимете из могилы, а я пока еще живой.

– Лодки нет! – трагически сообщил Хэнк. – Ее украли.

– Да с чего вы взяли, господин Хэнк? – Калле почесал глаз, словно надеясь, что он станет лучше видеть. – Никто ее не крал. Я ее продал.

– Продали?

Облегчение в голосе Хэнка: не украли! – смешалось с разочарованием: как же так?

– Продали? – повторил он. – А почему не мне?

Старик всплеснул руками.

– Так вы же никогда не просили, господин Хэнк. А госпожа Ильтен попросила. И заплатила, между прочим, я за те деньги новый робот-пылесос купил.

Госпожа Ильтен! Хэнка будто холодной водой окатило. Это Ильтен увела его лодку. Да, конечно, лодку господина Калле, но дед ею не пользовался, а он, Хэнк – очень даже да.

– Кстати, госпожа Ильтен – очень милая дама, – заметил Калле. – Она каждый день приглашает меня ужинать, – похвастался он. – А еще, не поверите, она интересуется охотой. Думаю, вы найдете общий язык.

У Хэнка имелись насчет этого некоторые сомнения. Как ладить с бабой, которая в лицо обзывает тебя болваном? И интересуется охотой вдобавок.

– Что же мне делать, господин Калле? – произнес он почти жалобно. – Где мне теперь взять лодку?

– Как это где? – удивился старикан. Возраст наградил его физическими немощами, но логика была в порядке. – У госпожи Ильтен, разумеется. Если вы не знаете, они с супругом купили дом 12.

Выругавшись, Хэнк направился к дому номер 12. Не слишком торопясь, впрочем. Он плохо представлял себе, что скажет госпоже Ильтен. И вообще, удобно ли приходить к женщине, которая здесь без мужа? Нажалуется тому, чего доброго: мол, явился незваный, приставал… И неважно, что не приставал и не собирается – важно, что господин Ильтен может так подумать. Подойдя к забору, Хэнк остановился, колеблясь. А заходить в этакую проклятую рань не будет ли неприлично? Госпожа Ильтен, небось, спит еще без задних ног. Скажет потом, что он вытащил ее прямо из постели…

Он собрался с моральными силами, мысленно плюнув – один раз зохену смерть! – и подошел к воротам. Дача номер 12 из дорогих: два этажа, беседка с электрическим освещением, ажурная ковка ворот. За переплетенными металлическими прутьями Хэнку почудилось движение, словно зохен махнул чешуйчатым зеленым хвостом. Тотчас сработал рефлекс опытного воина: пригнуться, сместиться в сторону, чтобы монстр не прыгнул аккурат на тебя, затаиться. А затем, если противник не проявляет агрессивных намерений – наблюдать. Ружье оказалось в руках само, даже задуматься не пришлось. А на ружье – неплохая оптика. Вряд ли необходимая для отстрела наивных зверюшек, но от некоторых военных привычек трудно отказаться.

Хэнк, стараясь себя не обнаружить, навел ружье туда, где уловил движение, и посмотрел в оптический прицел. Светлые небеса!

Это был, конечно, не зохен. Откуда зохену взяться на Т5? Во дворе находилась госпожа Ильтен. Совсем не похожая на себя вчерашнюю, в простой удобной мужской одежде: брезентового цвета майка, песочные брюки, волосы стянуты зеленым платком с длинными бахромчатыми концами, болтающимися сзади. Их-то он и принял за хвост зохена, потому что движения госпожи Ильтен были столь же стремительны. Она будто танцевала странный танец – то резко, то плавно, постоянно

меняя темп, но при этом сохраняя высокие значения скорости, абсолютно несвойственные девичьим танцам. На взгляд человека несведущего. Однако Хэнк был в этом деле специалистом. Он и сам умел подобные танцы танцевать. Не столь ловко и быстро: сказывалась мощная комплекция, в ближнем бою Хэнк делал ставку на силу, а не на маневренность. Но хорошо разбирался, что к чему. Выпад вправо – противник лишается глаза, скольжение влево – у второго развалена печень, кувырок назад – разрыв дистанции, а рывок ногой в полете – это у кого-то выбит кадык… Движения завораживали, захватывали волю. Так и представлялись падающие один за другим враги. Люди. Эти удары были заточены под существ примерно одного с ней роста и анатомии. Против людей, не зохенов. Вот дерьмо, кто же тогда она?

Палец пополз к курку, но Хэнк вовремя опомнился. Хорош он будет, если застрелит чужую жену, оттого что она показалась ему похожей на зохенку! Даже если кто-то просто увидит его здесь, рассматривающего госпожу Ильтен в оптический прицел, ему не избежать очень неприятного разбирательства. Мысленно ругнувшись, он опустил ствол и осторожно попятился, молясь, чтобы его не заметили. Только когда ворота скрылись из виду, Хэнк стер со лба рукавом холодный пот и зачехлил ружье. Он наконец вспомнил, зачем потащился к Ильтенам – за лодкой. Да зохен с ней, с лодкой. В самом прямом смысле слова. Не задалась сегодня охота, ничего не попишешь.

Винк, кутаясь в плед, печально курил на балконе второго этажа. Грусть была совсем не его амплуа, но что же делать, коли жизнь дала трещину? Не сдержался перед нанимательницей, и ладно бы имел успех, с победителя взятки гладки, а то опозорился, как последний лох. Выставил себя похотливым невежей, к тому же не умеющим плавать. Госпожа Ильтен вытаскивала его из воды за шкирку, вот ужас-то. Моральные терзания неудачливого кавалера усугублялись простудой, которая одолела его, невзирая на горячую ванну и стакан алкоголя. Всю ночь он мучился насморком – то сопел, то чихал, то хлюпал, ворочаясь в тщетных попытках уснуть. Его возня мешала спать Камма, и плюс ко всему они поругались. Хорошо еще, не подрались. Камма посулил дать в морду, если на него попадет хоть одна сопля, и был при том вполне серьезен. Так что Винк благоразумно убрался на балкон и теперь страдал бессонницей там, куря одну сигарету за другой. Сигареты, между прочим, принадлежали Камма: свои-то он утопил, – и неминуемо подходили к концу, в связи с чем впереди намечался еще один конфликт. Что за непруха!

Едва занялся рассвет, из дома вышла госпожа Ильтен в брюках. Винку не хотелось попадаться ей на глаза, и он погасил сигарету, чтобы не привлекать внимания. Впрочем, ей было плевать. Она начала утреннюю тренировку. Видел бы ее Винк вчера, ни за что не решился бы клеиться к ней. Впечатление было неоднозначное: к горлу подкатывала тошнота, и в то же время глаз не отвести.

И тем не менее Винк заметил мужика, пялящегося на госпожу Ильтен из-за забора. У мужика имелось ружье, и это встревожило Винка не на шутку. Еще немного, и он заорал бы, но тут мужик опустил ружье и тихонько слинял.

Тереза закончила комплекс упражнений, сняла платок, волосы рассыпались по плечам. Она обтерла платком лицо, сорвала с куста фрукт и зажевала его – приятный утренний ритуал, уже становящийся привычным.

Внезапно из дома вылетел Винк с вытаращенными глазами, нос покрасневший, в уголке рта погасшая сигарета.

– Госпожа Ильтен, там вооруженный мужик! – Сигарета выпала.

– Где? – мягко, словно сумасшедшего, спросила Тереза.

– Да вон там! – Винк ткнул пальцем за ворота. – Только он уже ушел.