Брак
Шрифт:
Лицо несчастного "красавчика" превратилось в один сплошной синяк. Разбитые губы распухли. Васильковые глаза заплыли...
– Лео… – прошептал Ким и сглотнул противный комок, подкативший к горлу.
Мальчишка конвульсивно дёрнулся, натянул простыню до самого подбородка и разрыдался.
Перец, скотина!
Руки сжались в кулаки до хруста.
Тварь! Сука!
– Лео… мне ... жаль. – Ничего глупее, пожалуй, и не скажешь.
–
Ларго стиснул зубы.
«Я хотел помочь. Поддержать. Так обычно друзья поступают»...
«Никому ни полслова. Ни даже намёка. Никому!»...
«Они всегда будут делать со мной это. Все они»…
Лео не выдержит, – понял Ларго, глядя на тщедушное тельце под простынёй. Не продержится тут и месяца. Эти подонки его угробят, либо он сам наложит на себя руки.
«Я хотел помочь. Поддержать. Так обычно друзья поступают»...
«Никому ни слова!»...
Ким зажмурился и закусил губу. Плотный воздух застревал в лёгких – не продохнуть.
Что ж, ему ли привыкать? Сначала Альбер Ней, потом Мага, теперь Лео…
Ещё одна жизнь на моей совести. Ещё одна жизнь...
Нет. Нет… Нет!
– Нет, Лео, – прохрипел Ким. Принятое решение опустилось на плечи тяжёлым пологом, но дышать стало легче. – Не будут.
Мальчишка всхлипнул и уставился на него. Непонимание во взгляде сменилось робкой надеждой.
– Я вытащу тебя отсюда.
– Ч-что?
– Вытащу. – Ларго легонько сжал тонкую ладонь. – Слушай меня внимательно.
Глава тридцать вторая
Его забрали рано, ещё до побудки. Как и в прошлый раз. Бедолагу Лео прикрепили к хозяйственной части, и теперь он драил полы в корпусе надзирателей на втором ярусе. Ларго это устраивало: чем дальше парень от Перца, тем лучше. К тому же, мальчишку возвращали к бригаде до перерыва, чтобы он успел отработать норму.
Лео сполз с вагонки и, в сопровождении конвоира, направился к выходу.
Дёргается, – мрачно отметил Ким. Что ж, это не удивительно. У самого нервы натянулись, точно струны: вот-вот лопнут.
Всё произойдёт сегодня…
У самой двери Лео неожиданно обернулся и бросил на Ларго взгляд полный тоски и тревоги.
Нехороший взгляд...
Взгляд кролика, попавшего в силки.
Успокойся, – ответил Ким одними глазами, – всё будет
И тут же холодные иглы сомнений впились в позвоночник. А будет ли? Вдруг бригаду не отправят в Штольню? Или сработают парализующие чипы? Или Ладимир решит, что Лео – шпион, и откажется помогать? Или…
О! Сколько всяких "или"!
Стоп!
Ларго одёрнул себя, мысленно отвесив оплеуху. Сжал и разжал кулаки. Ладони вспотели, а пальцы дрожали, как после тяжёлого похмелья. Нет, это никуда не годится. Так что – стоп. Стоп. Стоп!
Не время сейчас для терзаний и страхов. Отступать некуда: всё произойдёт сегодня.
Всё или ничего.
Сигнал к побудке впился в мозг ржавым буром. Заскрипели нары. Каторжане шлёпали по полу босыми ногами, наспех натягивая полосатые робы. Нестерпимо воняло потом.
Всё произойдёт сегодня, – мысленно повторял Ким снова и снова. – Всё или ничего.
Он оделся первым. Хому пришлось ждать и подгонять.
Всё произойдёт сегодня…
– Эй, Легавый! – Хома ткнул его локтем в бок. – Чего не жрёшь? Не хочешь? Можно подъем?
Ларго дёрнулся, вынырнул из пучин тревожных мыслей и обнаружил себя в столовой. Вот ведь... Он даже не помнил, как здесь оказался.
– Эй, можно подъем, говорю!
– Доедай. – Ким придвинул миску наркодилеру и тяжело вздохнул. Может, и надо было впихнуть в себя хоть что-нибудь, да кусок в горло не лез. Полосатые каторжане, плотно сидевшие на длинных лавках, сливались в мутное серое пятно. Сердце кирпичом ухалось о рёбра. Спина взмокла от холодного пота, а кишки скрутило в тугой узел.
На построение Ким ковылял на негнущихся ногах, а, когда голосистый разводящий принялся читать «молитву» о неоплатном долгу каторжан перед обществом, опустил глаза и сжал кулаки до хруста.
Штольня… Нас непременно должны направить в Штольню!
Именно это обещал Лей тогда, в подземном бункере. Откуда Ладимир знал распорядок смен, оставалось загадкой.
Сержант перешёл к назначениям. Он выкрикивал номера бригад и ярусов, а Ларго стоял, ни жив ни мёртв, оглушенный волной страхов и сомнений.
Нас должны направить в Штольню. В Штольню!
– Сто шестая, – ревел разводящий. – Нулевой. Сто десятая! Шестой! Сто девятая! Третий!
Третий...
Третий?
Третий!!
К горлу подкатил тошнотворный ком. Внутренности сжало тисками так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Третий!
Ким с трудом устоял на ногах. Третий!!! Как же… Как же так? Должны же были отправить в Штольню!
– Нас должны были отправить в Штольню… – повторил он, словно во сне.