Браконьеры
Шрифт:
Сухих сучьев здесь, в редколесье, было мало, поэтому бесшумный бег удался.
Максим сделал небольшой крюк и вышел к излучине прозрачной, как слеза, реки, берег которой в этом месте был каменист и свободен от кустарника. Фотографа он увидел сразу.
Высокий, как баскетболист, незнакомец в пятнистом балахоне стоял у комля упавшей лиственницы и смотрел на хорошо видимый с этой позиции вертолёт. Точнее – смотрел на человека, кружащего вокруг вертолёта.
Максим выругался про себя: старый пень! сказал же – жди!
Но
Вертолёт осматривала недавняя знакомая Ольга, отказавшаяся давеча идти утром по грибы. Одета она была в защитного цвета куртку со множеством кармашков и такие же штаны, на ногах красовались высокие, чуть ли не до колен, отсвечивающие перламутром сапожки, волосы накрывал такого же оттенка берет. И весь этот модный комплект назывался на армейском языке КОНЗ-12ТС – костюм особого назначения защитный для операций в тайге и на Крайнем Севере. Или на жаргоне спецназа – «лягва». Разработанный с помощью нанотехнологий он мог делать хозяина практически невидимкой.
Ни фотографа, ни Максима Ольга не видела, а почему оказалась в месте посадки вертолёта охотников, да ещё одетая в «лягву», недоступную для простых смертных, догадаться было сложно.
Фотограф направил на девушку тубус своего навороченного аппарата.
Максим испытал всплеск тревоги.
Слишком нестандартными были обстоятельства, связавшие множество не касающихся друг друга событий, в результате которых соединилось в один узел знакомство самого Одинцова с охотниками, исчезновение животных и появление фотографа и Ольги в «лягве». Случайными такие события быть не могли, майор знал это совершенно точно.
Рефлекс сработал раньше сознания.
Трёхсантиметровый камешек удобно лёг в ладонь, вырвался на волю серебристой рыбёшкой и попал фотографу в затылок.
Раздался тихий изумлённый всхлип, фотограф клюнул носом, часть берега с кустами и проплешинами песка исчезла.
Ольга оглянулась… и растворилась в воздухе!
Фотограф тоже оглянулся – на камнеметателя, пригнулся и тоже исчез.
На противоположной стороне поляны шевельнулись ветки тальника, появился Пахомыч с двумя лукошками в руках. Ольгу он, судя по всему, не встретил.
– Максим!
Одинцов метнулся к тому месту, где стоял фотограф, ошеломлённо уставился на шрам, проделанный в береговом откосе неизвестным способом. Фотографа нигде не было видно. Он тоже умел быстро бегать и скрытно передвигаться, что говорило о неплохой подготовке этого типа.
– Никого? – задал вопрос лесник, напрочь не понимая ситуации.
Максим прислушался к тишине вокруг и вдруг понял, что и в самом деле никого они не найдут. Охотники исчезли не сами по себе, им помогли исчезнуть, как помогли исчезнуть крупным зверям в лесу. И свидетелем этого процесса являлся таинственный фотограф.
Или виновником, пришла пугающая мысль.
Максим двинулся к старику.
– Никого не
– Никого, прошумело где-то, и всё. – Старик заволновался: – Что будем делать? С меня же спросят.
– Ты-то тут при чём? Но звонить в райцентр придётся.
Одинцов посмотрел на пустой вертолёт и решил не говорить леснику о появлении Ольги. Пахомычу этот факт был ни к чему, а у самого Максима появлялся козырь в рукаве, который можно было предъявить в случае необходимости.
Хутор Синдор
29 июня, полдень
Сначала на хутор примчался из посёлка серо-синий «газик» Синдорского отделения внутренних дел, привёз троих полицейских, которых Максиму и Пахомычу пришлось вести в лес, к месту посадки вертолёта.
Оказалось, главным охотником был генерал Охлин, начальник хозяйственного управления МВД Сыктывкара. Поэтому в полиции и поднялась паника, когда пришло известие о пропаже всей охотничьей команды.
Максима и Пахомыча допросили и отпустили. Оба дали одинаковые показания: пошли по грибы, наткнулись на вертолёт, обнаружили отсутствие пассажиров и пилота, обыскали окрестности в радиусе километра (что было правдой) и позвонили в УВД.
О встрече с фотографом Максим умолчал.
Фотограф, одетый в странный камуфляж неизвестного образца и обутый в ещё более странные ботинки с иероглифической подошвой, вёл себя так подозрительно, что об этом стоило доложить командованию. Что Максим и сделал, позвонив начальнику оперативной бригады полковнику Сидорину.
– Не лезь, – посоветовал ему Сидорин, – пусть сами разбираются, куда подевался их генерал.
Максим попытался объяснить полковнику странности происшествия, обрисовал вид и поведение фотографа, но Сидорина не заинтересовал.
– Это не наше дело, – отрезал суровый командир ОРБ. – Поехал отдыхать – отдыхай, не суй нос куда не надо.
Максим подумал и решил последовать совету. В голову ничего путного не приходило, кроме того, что фотографа невозможно было отнести к обычному туристу, увлекающемуся красивыми пейзажами. Да и пропажу полосы берега длиной в десять метров объяснить ничем было нельзя. Хотя она и укладывалась таинственным образом в русло гипотезы о пропаже лесных обитателей: берегового откоса просто не стало! А звери просто исчезли!
Однако ловить в лесу неизвестного в камуфляже, проявлявшего интерес к животному миру, одному было непросто, и Максим решил поговорить об этом с Ольгой, тем более что она была на месте происшествия, проявив не менее необычный интерес к вертолёту.
– Пошли завтракать, – махнул рукой Пахомыч, у которого испортилось настроение. Он был уже не рад, что пригласил племянника в гости аккурат в то время, когда высокому начальству из Сыктывкара вздумалось поохотиться в здешних местах.
Максим его понял, обнял за плечи.