Бракованная любовь
Шрифт:
Не верится, что это происходит сейчас со мной.
– То есть ты хочешь, чтобы мы жили под одной крышей?
– Если Алина согласится, то да.
– А я? Я не имею права голоса? Мои желания ничего не значат?
Руслан сжимает мою руку.
– Ты же хотела ребёнка. Вот, пожалуйста, это мой сын. Моя кровь. Вы с Алиной могли бы вместе воспитывать его.
Оцепенение, наконец, спало, на меня накатывает волна ярости.
– Я не собираюсь воспитывать чужого ребёнка, даже если он твой, – цежу сквозь зубы, чтобы
– И жить с твоей любовницей под одной крышей я тоже не собираюсь.
В глазах Руслана загорается злой огонь. Хочет что-то сказать, но позади нас раздаётся командный голос Меркулова.
– Собирайся. Мы уходим.
– Но папа…
– Никаких “но”. Хотела познакомить сына с отцом, познакомила. Собирайся.
– Бл***, Настя. Можно было потом об этом поговорить, – шипит Руслан и отпускает мою руку.
– Денис Артурович, всё нормально. Я просто не успел с Настей поговорить.
– Вот и разговаривайте.
Меркулов подхватывает с пола малыша, тот радостно смеётся и на хмуром лице деда появляется улыбка, совершенно меняя его вид.
Я удивлённо отмечаю про себя, что Меркулов, оказывается, красивый мужчина, когда улыбается. Но маска злобного властелина возвращается на место и снова перед нами жёсткий Меркулов. Они с Русланом даже чем-то похожи. Энергетикой, что ли. Хищный взгляд, подмечающий каждую мелочь, самооценка до небес.
– Папа, – Алина смотрит умоляющим взглядом. – Ну пожалуйста. Я этого два года ждала.
– И ещё столько же подождёшь своего принца.
– Ну почему же Денис Артурович? Я не хочу столько ждать, – Руслан преграждает путь Меркулову. – Я готов признать Матвея своим сыном, хочу воспитывать его. Но я люблю свою жену и не хочу с ней разводиться.
– Слышь ты, ущербный. Ты со своими хочунчиками разберись сначала, а потом к моей дочери подкатывай. Решил на двух стульях усидеть? А вот хрен тебе.
– Ну папа! Не надо с Русланом так грубо. Он ведь не какой-то школьник.
– Да мне …всё равно.
Вижу по Руслану, что едва сдерживается. Видимо, важная шишка этот Меркулов раз он молчит. С другим бы уже давно закусился.
Алина подходит к отцу и забирает сынишку, садится на диван, где ворохом раскидана одежда малыша, и начинает методично одевать его.
Чувствую себя актрисой на сцене, вернее нас всех. Будто мы играем роли, и я заранее знаю, как дальше будет. Сама не понимаю почему это ощущение дежавю.
Мне надо выйти на свежий воздух. Разворачиваюсь резко и несусь на улицу, попутно хватаю своё пальто и выскакиваю на крыльцо.
Вдыхаю, вдыхаю, а выдохнуть не могу. Теперь всё так чётко. Здесь любви больше нет. Той, с которой у нас всё началось. Всё закончилось. И я не готова участвовать в этой содомии. Чтобы муж жил как в гареме, одну ночь со мной, одну с ней? Ну нет.
Спускаюсь со ступеней и иду за ворота. Снег скрипит под ногами, словно соглашается со мной.
Всё верно. Всё верно.
Кутаюсь в пальто, закрываясь от холодного ветра. В груди болит, будто все внутренности выжгло. Но слёз нет. Кажется, я их уже все выплакала. Почему-то хочется закурить.
Из ворот выходит Меркулов, видит меня и резко останавливается. В руках пачка сигарет. Зубами вытаскивает сигарету и прикуривает.
Я чувствую запах табака и вспоминаю папу. Он всегда курил, когда с мамой ругался. Может, поэтому мне хочется тоже попробовать. Последний раз курила ещё в одиннадцатом классе. Баловались с девчонками, мне тогда не понравилось.
Подхожу к Меркулову.
– Можно мне тоже.
Он молча протягивает сигарету. Подкуривает. Я делаю затяжку и начинаю кашлять.
– Не куришь, что ли?
– Нет, – выдавливаю из себя.
– Ну и не начинай, значит.
– Я так…просто. Чтобы успокоиться.
– Ммм.
Он делает затяжку и выдыхает в сторону. Стою рядом с ним и мне почему-то так спокойно. Он наверно надёжный, свою жену бережёт. Вон как за дочь переживает. Хотелось бы и мне ощутить такую же заботу. Руслану я теперь уже не могу доверять. После всех слов и того, что я узнала, мы не сможем быть вместе. Я не смогу.
Из ворот выходит Алина с малышом на руках, бросает на меня сердитый взгляд, будто это я во всём виновата. И идёт к машине.
Меркулов делает последнюю затяжку, и точным броском попадает в урну, стоящую около ворот.
– Ну ладно. Пока.
Протягивает мне огромную лапищу для рукопожатия и моя рука исчезает в его руке.
– Пока.
Руки у него горячие ,аромат парфюма дорогой с необычными резкими нотками, но не могу разобрать что за ингредиент.
Наше рукопожатие затягивается. Я это понимаю, но рука продолжает лежать в его руке.
– Любишь мужа? – неожиданно спрашивает Меркулов.
Не знаю, что ответить ему. Да и не должна я на такие вопросы отвечать. Но всё равно пожимаю плечами.
– Так на кой чёрт ты с ним? Он гондон. И было бы тупостью продолжать жить с ним. Но ты вроде не тупая.
Я молчу. А что сказать?
Меркулов отпускает мою руку, разворачивается к машине и садится за руль.
Они уезжают.
А мне предстоит тяжёлый разговор с Русланом.
Глава 5
Стою на улице, пока не замерзаю окончательно. И меня начинает трясти. Надо зайти в дом, а я не могу. Он в одночасье стал чужим. И Руслан тоже. В этом человеке я не узнаю своего мужа. Разве может так сильно измениться человек за короткое время? Наверно, может. Когда перестаёт любить.