Бракованная невеста. Академия драконов

Милославская Анастасия

Я бросилась вперёд и остановилась прямо напротив стола. Но женщины будто не замечали меня. Они продолжали пить чай, как ни в чём ни бывало.

Я видела свою мать вблизи и не могла поверить глазам. Она была точь-в-точь, как на старой фотографии, которую хранили в тётином ящике у нас дома. Даже блузка была та же с нарядным кружевным воротничком. Осознание обрушилось на меня с такой силой, будто придавили камнем. Видеть её перед собой сейчас словно маленькая смерть.

— Мама! Тётя Энни! — позвала я, помахав рукой. Но ответа не было.

—

Нужен аборт, сегодня же пойду к матушке Вилинкс, и всё сделаю, — мать встала, и я увидела, что её живот уже начал округляться.

В её животе я. Но как же так…

— Нельзя, Ирен, срок поздний. Да и побойся Светлобога. Малыш дан тебе не просто так, — возразила тётя Энни. — Я всё бы отдала, лишь бы оказаться на твоём месте.

— Я ненавижу этого ребёнка! Хочу, чтобы он сдох! И да. Это девчонка… прямо чувствую это. За это ОН возненавидит меня ещё сильнее. Ведь мужчины хотят сыновей, верно? Хотя он вообще уже ничего не хочет от меня…

В сердце будто вонзили острый нож, пропитанный ядом. И этот яд расходился по всему телу, вызывая жгучую, калечащую боль. Я прижала к губам ладонь, подавив судорожный всхлип:

— Всё неправда! Мама такой не была!

Мне казалось, что я умираю внутри. Будто кто-то просто взял и потоптался на памяти моей матери, вытер ноги о все те тёплые добрые чувства, которые я хранила в сердце все эти годы. Все мои страхи выползли наружу.

— Тебе стоит забыть об этом мужчине. Он дракон, Ирен… Лучше подумай о малышке. Это большая радость. Мы с Дезмондом поможем тебе справится. Он заработает денег — в обувной всё идёт неплохо. А мы с тобой будем сидеть с малышкой по очереди. Ты увидишь кроху и сразу полюбишь. Точно тебе говорю…

— Я скорее сдохну, чем полюблю отродье, лишившее меня любимого мужчины! — ударила по столу мать, пройдясь по мне невидящим яростным взглядом. Её красивое лицо было искажено в злой гримасе, черты лица заострились.

Она ведь и правда умерла. Почти сразу после моего рождения. Просто зачахла… так говорила тётя.

— Мама, я не хотела портить тебе жизнь, — прошептала я, протягивая к ней руку. — Не хотела, чтобы ты из-за меня умирала.

Но смогла схватить лишь воздух. Меня начало трясти, я сделала шаг назад и натолкнулась на кухонный шкаф. Боль закручивалась внутри, затмевая разум.

— Не хотела? — мать вдруг повернулась ко мне и посмотрела прямо мне в глаза. — Но ведь из-за тебя я умерла! Родилась ты — тупое и бесполезное существо. Слабая, немощная и жалкая! Ты ведь ни на что не способна. Только ноешь и всего боишься. И я умерла с горя, не выдержав этого!

Перед глазами всё поплыло от слёз, я хватала ртом воздух и захлёбывалась им не в силах даже что-то ответить. Боль смешивалась с отчаянием, пульсируя внутри, разрывая вены.

— Хватит, — прошептала я. — Ты не могла так думать.

Кристиан говорил, что всё здесь ложь. Его спокойные уверенные слова отчётливо звучали в моей голове. Но я не могла поверить… потому что он вот она мама. Стоит передо мной.

— С самого рождения ты

была проклятьем, — продолжала напирать мать. — Я сразу поняла, что ты ничтожество! Взяла худшее от меня и от своего потаскуна отца!

— Я люблю тебя, мама, — прошептала я дрожащим голосом. — Всю жизнь любила. Но ты не права. Я не ничтожество.

— А кто же ты? Кто? Бедная маленькая Эви, моя трусливая зайка, иди мама пожалеет тебя. — ласково пропела она, а затем резко закричала: — Этого ты ждёшь от меня, беспомощное глупое создание? Ты даже не человек! Драконы использовали меня, чтобы родилось непонятное существо! Ты не человек, и не дракон! Ты мерзость, сломавшая мне жизнь!

Я понимала, что мама права. Я — нечто странное и необъяснимое. Но я ведь появилась не просто так. У всего есть смысл.

Внутри меня закрутился вихрь протеста, обжигая нутро огнём. Я не заслуживаю такого обращения! Потому что старалась. Делала всё, что в моих силах. Пусть и не всегда получалось и не всегда я была на высоте, но ведь главное подниматься, если падаешь. И я была готова подниматься. Сегодня, завтра и всегда. Столько, сколько потребуется.

— Я сделаю то, что другие не смогут! И моё рождение не проклятье! — закричала я в лицо матери, сжимая кулаки. — Оно станет для всех спасением! Потому что я помогу тем, кто нуждается во мне! Помогу, чего бы мне это не стоило!

Мать отступила на шаг, обиженно поджав губы.

— Ты не настоящая, — уже спокойнее сказала я. — Но я была рада увидеть тебя. Хоть такой… Я мечтала увидеть тебя хотя раз.

Буря в моей душе начала утихать, меня перестало трясти. Я провела рукой по волосам, а затем посмотрела на тётю, которая всё так же сидела на стуле и улыбнулась ей. Какая же она была красавица в молодости!

— Ты моя настоящая мама, — я протянула руку к тёте. Она встала и сделала шаг ко мне.

Ещё шаг.

И мать растворилась в воздухе и на её месте появилась тётя. Она взяла мою ладонь, и я почувствовала родное тепло. Почувствовала прикосновение слегка шершавой натруженной руки. Мне показалось, что даже дышать стало легче. В окно засветило солнышко.

Я не забыла про настоящую мать, я любила её всеми силами души, но её не было в моей жизни. Трагичные обстоятельства так сложились. А тётя всегда была готова ради меня на всё…

Проклятый лабиринт! Как только выйду отсюда первым делом напишу Энни, как сильно ценю её и люблю. И дядю тоже, какой бы он ни был.

— Ирен и правда не была такой, Эви, — мягко произнесла тётя Энни. — Твоя мама велела мне беречь тебя. И я берегла. Насколько хватило сил.

— Я уже взрослая, — печально улыбнулась я. — Теперь у меня своя дорога. Нужно отпустить эту боль. Нужно двигаться дальше.

— Нужно, Эви. Поэтому иди, — тётя отпустила мою руку и растворилась в воздухе, оставив лёгкую дымку.

— Время-время. Тик-так… — приглушённый голос ректора разнёсся по дому.

Я повернула голову и увидела, как открылась ещё одна дверь. Раньше её в нашей кухне не было.