Бракованная Омега для Несокрушимых

Астра Аврора

Его глаза уже полностью почернели от желания, и это заставляет моё сердце биться чаще. Роан закрывает дверь и поворачивается к нам, его взгляд такой же голодный.

— Ты невероятно красива в этом наряде, — говорит он хрипло. —

Но я с трудом сдерживался, чтобы не сорвать его с тебя прямо посреди церемонии.

По моему телу пробегает дрожь от этих слов и их взглядов. Наша связь пульсирует между нами с новой силой. Я чувствую их желание так же ярко, как собственное.

— Я еле держался весь день, — признаётся Конрар, приближаясь и нежно проводя пальцами по моей щеке. — Видеть тебя такой прекрасной, и не притронуться. Ты теперь навеки наша.

— Я всегда была вашей, — отвечаю, подаваясь навстречу его прикосновению. — С первого момента, как мы встретились.

Роан подходит с другой стороны, его пальцы скользят по моим плечам, к меткам, которые они оставили.

— Теперь весь мир знает, что ты принадлежишь нам, — шепчет он, наклоняясь и целуя свою метку. — И мы принадлежим тебе. Навсегда.

Я закрываю глаза, отдаваясь ощущениям их прикосновений, их близости, их любви. Это не просто физическое влечение — это связь на уровне душ, на уровне самой сути нашего существования. Будто отдельные части одного целого, наконец, воссоединились после долгой разлуки.

Их

руки бережно освобождают меня от платья. Каждое касание, каждый поцелуй наполнен таким обожанием, что к горлу подступают слёзы счастья.

Счастье переполняет меня, разливается по венам, как самый сладкий нектар, опьяняет лучше любого вина. В этих объятиях между этими двумя мужчинами, я обрела нечто большее, чем любовь — я нашла свой дом, свою сущность, своё предназначение.

— Я люблю вас, — шепчу, открывая глаза и глядя на них по очереди. — Всем сердцем, всей душой.

— И мы любим тебя, эвисса, — отвечает Роан. — Больше жизни.

— Больше всего на свете, — вторит ему Конрар.

Они подхватывают меня и бережно укладывают на широкую постель, усыпанную лепестками аниарий. Лунный свет проникает сквозь прозрачную крышу дома, окутывая нас своим теплом.

Их прикосновения становятся более настойчивыми, поцелуи — глубже. Я растворяюсь в этой страсти.

В этот момент, окружённая их заботой и страстью, я понимаю, что это и есть истинное счастье — быть любимой полностью, безоговорочно, до последней клеточки своего существа. И любить в ответ также сильно, также беззаветно.

— Я должна вам в кое-чем признаться, — тихо говорю я, нежась в объятиях любимых. — Вы вскоре станете отцами.