Бракованные мужья для землянки
Шрифт:
— Я все равно не понимаю. — Приходится сознаться в своей тупости.
— Правда? — приподнимает брови Зана. — Он не просто приумножил состояние семьи, но и был обязан следить за состоянием здоровья нашего золотца, а потом, когда она станет старой, Кейл мог бы подтянуть то, что обвисло.
Снова поперхиваюсь.
— Но он же по своей воле женился?
— Лара была красивая, денег у нее было завались, а карьерные перспективы какие! Насколько я знаю, Кейл быстро сосредоточился на перспективах, потому что вынужден
Тут я понимаю, что ничего не хочу слышать про Лару, не желаю сравнивать себя с ней.
— А другие мужья? — быстро перебиваю Зану.
— Если хочешь моего мнения, то дорогие игрушки для любимой дочери. Дан — тренер, каких поискать. Этот парень должен был следить за ее физической формой…
— Что насчет Айта?
— Прихоть. — Взгляд Заны неожиданно становится очень серьезным. — Ларе, знаешь ли, раньше вообще не отказывали. Айту пришлось…
— Что?
— Ответить «нет. — Смотрит перед собой Зана.
— Но почему он считается ее мужем? — Сердце замирает у меня к груди.
— Вот потому что «нет» таким женщинам сказать можно, только все вокруг вместо этого услышат «да». — Зана приподнимается со своего места, допив странный дымящийся коктейль.
«Значит, Айт сказал правду насчет того, что я ему понравилась», — почему-то промелькивает в голове. От этого становится теплей, и я вдруг ощущаю желание остаться на этой планете, несмотря на все возможные трудности. Айт меня зацепил не так как другие мужчины Лары: не телом и красотой — чем-то, что скрыто у него внутри.
— Знаю, ты можешь злиться на то, что я ничего тебе с самого начала не сказала, — добавляет Зана. — Я поняла, что тебе нужно место, где тебе будет спокойно. Но вот этих троих обвиняют в том, что они не уберегли одну маленькую избалованную стерву от самой себя. Аукцион — это очень жестокое наказание. Ее родители добились его, потому что они в бешенстве.
Отлично! Теперь у этих родителей есть повод злиться и на меня. Но я понимаю, что нет смысла это озвучивать.
— Зачем тебе Айт?
Зана отводит глаза.
— Я расскажу тебе все в свое время.
И тут у меня закрадывается нехорошее подозрение, что та вещь, о которой Зана мне не говорит — это парень, с которым она надеялась убежать, а потом была изгнана из семьи. Уж не Айт ли это? В груди пробегает холодок. Может, Айт любит Зану, а я строю тут какие-то туманные планы в отношении него?
— Я обещаю, мне правда нужно только с ним пообщаться, — произносит белокурая.
— Поверь мне, если бы Айта продали в бордель, ему уже сегодня заткнули бы чем-нибудь неподходящим рот.
Я чувствую, как по коже пробегают мурашки, и тут же зябко обнимаю себя за плечи.
— Ясно. А где он сейчас?
Зана беспечно улыбается.
— Думаю, что наслаждается свободой. В клинику его не пустили, если ты об этом.
Провожу
— Так он… был здесь?
— Конечно. Здесь были все трое. Дан нас домчал. Он же гонщик.
Вздыхаю. Во второй раз уже слышу эту характеристику блондина.
— Ему точно ничего не грозит? — произношу тихо. — Айту?
Зана вздыхает и плюхается на сиденье рядом со мной.
— Гляди, — говорит она и показывает мне фотокопию. Я вижу многомерное изображение Айта, возящегося среди мальчишек. — Он курирует приют для детей, родившихся вне брака. За мальчиков на Виете положен особенно большой штраф, мало кто из обычных колонистов решается его выплачивать. Девочек иногда забирают, у парней практически шансов нет. Кейл, кстати, из отказников. Планета воспитывает детей и отправляет служить в федерацию. Раньше условия были отвратные, но Айт — один из основателей школы нового поколения. Теперь мы нанимаем им лучших учителей и пытаемся вырастить себе еще пару Кейлов.
— Ничего себе. — Я наклоняюсь чуть ближе и едва не касаюсь пальцами голограммы. — Так вы… разговаривали?
Зана усмехается.
— Пока нет. О том, о чем надо — нет.
В моей груди в этот миг разливается нехорошее предчувствие. Что если Зана хотела поговорить о их совместном будущем с Айтом, может быть, даже о побеге с Виеты?
Прикусываю губу и отворачиваюсь. Ну мне-то что горевать при таком раскладе? У меня остаются еще двое прекрасных мужчин, с которыми, кстати, я тоже, вроде бы, не должна строить отношения.
В это же время Зана делает знак мне.
— Ну вот, смотри, начинается.
Я подхожу к окну, и это правда выглядит впечатляюще: перед Кейлом развернута голограмма, которая показывает то, как будет усовершенствовано тело его пациентки.
— Что с ней произошло? — уточняю у Заны.
Та смотрит на мониторы.
— Насколько я знаю, транспортная катастрофа. — Пожимает плечами она. — Теперь, когда этот центр больше не подчиняется семье Моран, его решили перепрофилировать с заботы о красоте толстосумов со всех концов галактики на скорую помощь. Сюда доставляют всех пострадавших с ближайших планет. Иногда даже такое, что и формой жизни-то назвать уже непросто.
В этот момент я замечаю, что в герметичной капсуле перед Кейлом лежит что-то, больше похожее на обугленный скелет. С трудом давлю в себе желание вскрикнуть. Я ведь ученая и прекрасно понимаю, что раньше такие повреждения уж точно были бы признаны смертельными, но не теперь. В герметичных медицинских капсулах можно какое-то время создавать условия для жизнедеятельности, но долго так не протянешь, конечно же.
— Насколько я знаю, этот корабль сгорел, — поясняет Зана.
Множество приборов, расположенных по разные стороны капсулы, дают отчеты о состоянии организма по мановению руки хирурга.