Бракованные
Шрифт:
– Все-таки отличные штаны, и попа у тебя отличная. Всегда такое носи! – милостиво разрешает мне Катя, а я прыскаю смехом.
Работа начинается, как всегда. Я делаю вид, что не замечаю Мирослава, он тоже не смотрит на меня, только курит почему-то в разы чаще. Задняя дверь хлопает, гоняет сквозняк, а я тихо закипаю, потому что нельзя же быть таким безответственным! Курит и курит! Нервничает, что ли? Но это же точно не из-за моих штанов, да?
Когда до открытия бара остается примерно час, и порядок наведен целиком и полностью, а я даже заканчиваю инвентаризацию в «кофейном уголке», во
– Открыть? – спрашивает Женя, а я киваю.
Женя, худой, что та щепка, семенит к входу, распахивает дверь и о чем-то беседует с Желтой кепкой, а потом поворачивается и манит меня рукой:
– Арин, это к тебе. Курьер! – Женя удивленно хлопает ресницами, а я почему-то осматриваюсь по сторонам, будто бы в баре есть еще одна Арина.
– Что-то для бара привезли?
– Нет, тебе лично, – у Женьки рот до ушей, он очень добрый и милый парень.
Хех, интрига! Пока иду к двери, испытываю смесь удивления и беспокойства. А еще азарт. Мозги активно работают, я пытаюсь вспомнить, не заказывала ли что-то у предприимчивых китайцев, а может, еще где, но нет. Желтая кепка протягивает мне планшетник, я внимательно смотрю на список имен и понимаю, что никакой ошибки быть не может. Вон, черным по белому написано: Арина Царева и адрес «Ирландии».
– Распишитесь, – торопится курьер, и я ставлю скомканную закорючку на нужной строке.
И получаю большую тяжелую корзину, обмотанную шелестящим целлофаном.
– Ого, тяжелая, – неловко улыбаюсь, но Желтая кепка уже убегает в сторону крошечного грузовичка.
– Что там? – любопытничает Женя, когда взгромождаю корзину на стойку.
Осторожно открываю, заглядываю внутрь и говорю:
– Яблоки.
Целая корзина больших красных яблок. Я смотрю на них, наверное, бесконечно, крепко сжимая ладонями шероховатые бока корзины. Она большая, красивая и в ней… яблоки. Точно такие же, какими так настойчиво закармливал меня Мирослав. Одно, самое первое, все еще лежит в моем холодильнике, даже не надкусанное. Мамочки, зачем мне столько?
В уголках глаз что-то покалывает. Не разобрать, пылинки или подступающие слезы. Мирослав врывается в мой спокойный и размеренный мирок, меняет в нем многое, во мне что-то меняет. Каким-то образом он безошибочно нашел брешь в моей броне, которой я обрастала целых пять лет, и это путает мысли. Столько лет я думала, что со мной можно только дружить и то, хорошенько привыкнув. Каждую ночь я ложилась спать и мечтала: вот сделаю операции, превращусь из убогой корявой утки в прекрасную Царевну-Лебедь, как расцвету, как захорошею, и вот уже тогда… но не сейчас же. Но Мирослав заставляет меня думать, что я могу нравиться даже такой. Ему, такому красивому, нравиться. Это… раздражает, потому что я боюсь надеяться.
– Вот это витаминный удар! – восхищается слишком позитивный для этого мрачного мира Женя, а веснушки на лице кажутся еще ярче. Он вообще очень смешной рыжий вихрастый мальчишка. – Кто это тебе такие дары полей и огородов шлет, а?
Женя хитро прищуривается, толкает меня локтем в бок и весело подмигивает.
–
В своем любопытстве Женька похож на маленького хитрого бельчонка.
– У кого-то, по-моему, слишком длинный нос, – качаю головой, а Женя фыркает и с важностью поводит плечами.
– Ничего он у меня не длинный, – бросает будто бы даже с обидой и в профиль поворачивается, на нос свой картофельный указывает, покрытый веснушками. – Смотри! У меня же идеальный римский профиль! Как у императора же, на монетах. Венок на голову и вылитый буду.
– Ага, римский, – смеюсь, потому что у этого парня есть удивительная особенность сеять вокруг себя добро и хорошее настроение.
В «Ирландии» маленький коллектив, каждый из нас работает здесь со дня основания. Ну, кроме Мирослава, конечно. Мирослав!
– Жень, бери яблочко, бери, – подталкиваю к вечно голодному официанту корзину и тот с радостью выбирает себе одно. – Даже два можешь взять или вообще пять, а я сейчас подойду.
Осень постепенно побеждает затянувшееся лето, и прохладный ветер заставляет кожу на руках покрыться мурашками. Я так и выскочила на улицу, в чем была, даже куртку не накинула, и сейчас мне холодно, но больше чем согреться, хочу найти Мирослава. Он снова курит, медленно выпуская дым, и тот разлетается в туманном воздухе, серебрит его. Мне не нравится, что Мирослав травит себя, но нравится на это смотреть – парадокс.
– Зачем раздетая вышла? Заболеешь же.
Упрямо мотаю головой, потому что это меня сейчас волнует меньше всего.
– Яблоки, – говорю. Кажется, и так должно быть все понятно, но Мирослав удивленно вскидывает брови. Тонкие морщинки прорезью на лбу, а в глазах полное непонимание.
Черт, может быть, это не он прислал? Зачем бы ему ради меня стараться, да? Но ведь никто другой не мог?
– Я получила яблоки. Корзину, – я смотрю на Мирослава, а сердце очень громко стучит в висках. Мне неловко, самой себе идиоткой кажусь, которая придумала лишнее, но я уверена, что не сошла с ума.
– А, ты эти яблоки в виду имеешь, – хмыкает, словно нет ничего эдакого в идее прислать мне их с запасом на год. – Отлично доставка работает, оперативно.
Мирослав усмехается, выпускает последнюю струйку дыма, тушит окурок о толстую подошву ботинок и щелчком выбрасывает в урну. В воцарившейся гнетущей тишине дергает за «язычок» молнии, тянет вниз, скидывает с себя спортивную кофту и, подойдя ближе, просто накидывает на мои плечи. От плотной ткани исходит дымный аромат вперемешку с горькими нотками осеннего тумана и опавших листьев.
– Заболеешь, – повторяет мрачно и кивает каким-то своим мыслям.
– Зачем ты прислал яблоки? – мои зубы стучат, но это не из-за холода.
– А для этого должна была быть какая-то веская причина? Мне просто захотелось, – пожимает могучими плечами, а на шее под слоем татуировок бьется жилка в такт пульсу.
– Это самый главный твой аргумент?
– Да, – без запинки и тени смущения. – Отличная философия. Я тебя научу этому, намного меньше проблем и заморочек в твоей жизни станет.