Бракованный герой
Шрифт:
И ведь, как он сейчас понимал, ещё накануне интуиция ему подсказывала, что денёк его ждёт паршивый. Но он купился на соблазн и проиграл.
Сразу две стрелы пролетели мимо. Патриций понял, что северяне метят в рулевого. Явно решив достать и его корабль.
Трусливый ублюдок — рулевой, явно это осознал и вжался у штурвала в палубу. Патриций рванул к нему, но был остановлен сыном и охраной. Стрелы свистели всё чаще и передвигаться к корме без серьёзного укрытия становилось опасно.
Драккар по соседству стал отрываться, пользуясь тем, что его пока игнорировали.
Вот только разрыв меж преследователями и им уже оказался критично сожран, и в дело вступили лучники с арбалетчиками. И их у северян оказалось явно больше, чем среди людей патриция.
Воины вокруг падали, как колосья встретившиеся с серпом крестьянина. Когда они с грохотом сошлись бортами и в воздух взвилась масса кошек, что сцепляли два корабля в единое целое, а через борта ловко полезли имперцы, патриций Фархад Абади окончательно уверился, что сегодня точно не его день.
— Милорд, похоже, «Мясник» повредил корпус дагийца. У него течь и она усиливается.
Своему флагману я решил, не мудрствуя особо, дать имя в честь его бывшего хозяина. Отчасти на это подтолкнуло и впечатление, что он рождал, рассекая воду. Усиленный ниже ватерлинии бронзовыми листами, он будто огромный мясницкий тесак резал водную гладь.
Возможно мне не хватало воображения, либо романтичного отношения к морю. Но показалось приемлемым такое название. К тому же этим я, как бы отмечал первого убитого мной «геройского» сородича.
Но сейчас важно другое. Во время абордажа мой флагман, рассчитанный на походы против небольших тварей, оказался слишком крепок, а дагиец — недостаточно. И сойдясь с ним борт в борт, мы после скоротечной схватки и, когда я уже успел порадоваться захвату ещё одного тяжёлого охотника, выяснилось, что поспешил.
И спустя десяток минут я с борта «Мясника» раздражённо созерцал, как на дно уходит, казавшийся уже моим корабль. Вроде еще пару часов назад ситуация была неоднозначной и я радовался, что атаку удалось отбить. Потом, что из четырёх драккаров дагийцев попытавшихся захватить две из трёх моих каравелл, похоже, три перешли под мой флаг — будучи захвачены.
И неудивительно, учитывая, что на каравеллах было почти под сотню воинов. Я вообще в этот поход, не желая слишком рисковать в Гиперии, взял почти треть всех своих сил.
Однако сейчас я чувствовал разочарование. И именно из-за утонувшего тяжёлого корабля патриция. Того, что уже стал считать своим. Фархад Абади, так представился мне его владелец, когда их сократившейся отряд зажали на носу, а патриций с раздражением провожал взглядом улепётывавший последний свой драккар. Последний даже не попытался помочь по время абордажа своему господину.
Впрочем, не думаю, что ему это удалось бы. Всё же моя дружина — это не обычный отряд наёмников или продающие свои клинки вольные рыцари. Отличное снаряжение и воины набранные не по остаточному принципу, что могут себе позволить лишь состоятельные аристократы.
Не говоря про их качество. Действительно опасных воинов у него оказалось лишь пятеро — его охрана и боцман, что успел зарезать одного из моих латников, недооценившего бездоспешного моряка. И спустя секунду своего эпизодического успеха получившего от мастера Эйгара стрелу в грудь.
Телохранителей патриция тоже чуть не перебили — для безопасности так же стрелами, но дагийский аристократ вовремя сдался и приказал своей охране сложить оружие. Тем спасая и их, и себя.
Неожиданный налёт окончился тремя захваченными нами драккарами и взятым в плен явно состоятельным дагийцем. Мужчина лет сорока пяти, невысокий, около ста семидесяти сантиметров. Крепкий, но и близко не, как отчасти схожий с ним мой воевода. Такой же лысый, но с густой чёрной бородой, аккуратно подстриженной, над которой раскинулись шикарнейшие завитые усы (*52).
С одной стороны успех. С другой — в процессе мы потеряли двенадцать человек, причём не моряков, а воинов. А полученные призы, стали для нас серьёзной обузой. И по хорошему их стоило затопить. Но после утонувшего охотника патриция, меня банально удушила жаба.
Кое-как распределив команды с учетом возросшего каравана, мы постарались уйти дальше по курсу к Гиперии.
После удачно произошедшей атаки мне не спалось. Караван уходил дальше, а я слушал биение сердца, пульсирующее в ушах и даже не пытающееся успокоиться. Далеко не сразу я понял, что произошло. Но в итоге даже до тугодума вроде меня дошло. Не знаю, что послужило последней каплей, но уверен, значимую долю внесло совершённое мною лично убийство Болеслава, известного местным, как сэр Мартин Скайнс. А нынешнее сражение просто добило до нужного предела.
На сей счёт у меня был план. Пусть начёрно, но я понимал, что стоит просить. Я разжёг поярче крытую жаровню, подтащил поближе к себе, проверив, что небольшая качка не опрокинет её случайно.
После откинулся на спинку кресла и чуть призакрыв глаза, начал ловить ритм. Было в этом нечто медитативное. Сквозь ресницы виделись искры и слабые огоньки пламени, такого любимого моим «покровителем» и потому выбранного для ритуала.
Постепенно на меня напала дрёма, в которую ввели огоньки.
Перед глазами проступил свиток, возможно игра воображения, а может он именно таким и должен выглядеть.
Тут не было оружия и некоего конкретного, чего можно было ожидать. Как и бесконечных списков хотелок. Металлы с определенными характеристиками, довольно обще указанными. Вот мелькнул сплав, из которого. очень на то похоже, когда-то сделали магический штандарт Блэков.
Вот буквально лезли на глаза ягоды, что зреют в особом месте и при редком сочетании условий и никогда дважды в одном — я замер, понимая, что вот она — синица в руке. Свиток будто подстраивался под мои мысли. Ни золото, ни металлы мне были не нужны. Нет, от богатств я бы не отказался, но их можно получить и проще. Не стоит тратить на них текущий «приз».