Брат-чародей

Горенко Евгения Александровна

— Пошли туда. Напомним о себе.

— Мы не успеем дойти засветло, — нисколько не удивилась её словам Дженева.

— Да?… - Гражена подняла голову к уже темневшему небу. — Ничего, нынче полнолуние, а на небе ни облачка.

Девушки переглянулись, подтверждая готовность следовать своему сумбурному решению — и целеустремлённо зашагали к университету.

…Действительно, без помощи яркой луны им никогда бы не удалось пробраться через заснеженный парк. Если ближайшие к университетским корпусам дорожки добросовестно расчищали от снега, то дальше, к реке, были нетронутые снежные завалы. Кроме того, в неверной игре света и тени девушки

успели пару раз промазать мимо дорожек и провалиться в мягкие сугробы.

К берегу реки они вышли по уши в снегу. Впереди расстилалась ровная льдистая поверхность Гленмара. После небольшой рекогносцировки на местности они решились повернуть налево. Поверху каменистого склона петляла утоптанная тропинка, хвала духам ночи — не скользкая. Девушки без приключений вышли ею к покрытой тонким льдом заводи, в которой начинался какой-то остров. Повеселевшие путешественницы обменялись надеждами, что это тот самый… Но башни отсюда не было видно, поэтому заводь решили обогнуть.

Этот переход оказался самым трудным. Тропинка, как назло, куда-то исчезла, и им пришлось брести через снежную целину, перепинаясь о спрятанные под снегом корни деревьев. Вдобавок, дорогу преградил незамёрзший ручей — который они заметили, правда, лишь когда Дженева чуть не провалилась в ледяную воду.

Авантюра переставала быть игрой. Забравшись на поваленное дерево, промокшие и замерзшие девушки принялись решать, что им делать дальше. Они уже почти были готовы повернуть обратно, как Дженева разглядела впереди сооружение, весьма напоминающее мостик. Прежняя решимость тут же вернулась и они зашагали дальше.

Это действительно оказался узкий деревянный мост. Даже под утоптанным снегом было видно, какой он старый и что идти по нему опасно: кое-где в настиле зияли темные дыры. Судорожно цепляясь за такие же хлипкие поручни, Гражена и Дженева перешли по мостику на пологий берег острова — и снова взяли налево. Дорожка повернула вглубь острова и через некоторое время вывела их к темной махине высокой узкой башни…

* * *

В одном из старинных зданий Венцекамня, сохранившемся ещё со времен расцвета аларанов, чья великая и прекрасная цивилизация не пережила суровых лет Долгой Ночи, есть выцветшая древняя фреска. На ней в один ряд стоят высокие люди в почти одинаковых длинных одеждах. Изустные предания донесли из глубины веков имена некоторых чародеев с этой фрески, но понять, кто из них кто, вряд ли возможно: по странной прихоти художника они почти неотличимы друг от друга…

Одинаковые простые позы, схожие черты лиц, смазанные складки одежды, небогатая палитра красок…

Говорят, если долго разглядывать картину, детали уходят и остается главное — облик гордого, многоведающего, сильного человека.

А ещё говорят, что нельзя пристально смотреть в нарисованные глаза чародеев — потому что тогда смотрящему передастся сумасшедшинка, скрытая в них…

* * *

В самой верхней комнате башни возле круглого дубового стола сидели несколько человек. Когда-то Круг ренийских чародеев едва помещался за этим большим столом; сейчас же четыре фигуры едва могли разогнать пустоту и одиночество, привычно разлившиеся в этих стенах. Посреди стола стоял золотой светильник филигранной работы, в котором ярко горело чистое, бездымное

пламя.

— Как здесь холодно, — глухо произнес высокий статный мужчина. Он встал, поплотнее завернулся в толстый шерстяной плащ, и перешел поближе к огню камина.

Ещё один чародей с лицом, словно грубо вырубленным топором, проводил его взглядом — и тоже подошел камину, бросив в него несколько поленьев и разворошив угли. От света разгоревшегося пламени ещё больше проступила негармоничность его облика. Казалось, что топор в своё время не только выстругал его профиль, но и прогулялся по его лбу и щекам, оставив там борозды и трещины. Для полноты картины природа наградила его волосами, больше похожими на сухую серую солому, и редкими гнилыми зубами.

От камина пахнуло теплом. Некрасивый чародей довольно улыбнулся и молча вернулся на своё место. Сидящая рядом маленькая круглая женщина обменялась с ним короткими взглядами, в которых вспыхнули и растаяли нежность и понимание — и сдержанно обратилась к Кастеме:

— Как твой брат? Женил, наконец, сына — или всё ещё ждет приданого побогаче?

Тот усмехнулся.

— Знаешь, Кемешь, ещё нет. У него сейчас другие хлопоты. Он разругался с соседями из-за клочка пахотной земли и теперь судится с ними. Я пробовал убедить его пойти на мировую, но он упёрся — ни в какую! Что ж, это его выбор, а вот племянника мне жалко. Он слепо любит отца и идёт за ним во всех его сумасбродствах.

— Неважно, куда мы идем, — произнес нараспев некрасивый чародей.

— Неважно, куда мы пришли, — подхватила его соседка.

Мужчина у камина почувствовал на себе острие внимания в возникшей паузе. Он не сомневался, что окончание этой формулы из Канона чародеев "благо тому, кто знает, что он всегда на своём месте" было оставлено ему. Он пожал плечами — и правда, ощущение некой неуместности не покидало его последнее время. Айна-Пре в глубине души мучился от несоответствия своей силы установленным традицией чародейства границами её применимости. Он мог значительно больше, чем ему дозволялось — и это делало его жизнь горькой. Его друзья смирились с подобной участью, и Айна-Пре то завидовал их искреннему спокойствию, то презирал их за слабость. И эта разыгранная для него сценка царапнула его сердце: они считают, что с ним что-то не так — с ним, а не с устаревшими традициями!

Его глаза, обращенные к огню камина, сверкнули гневом. Слепые упрямцы! Разве они не видят того, что к ним приближается враждебная сила, для отражения которой им понадобится вся их мощь и власть — вся, а не только предписанная трухлявыми Канонами!

Он заговорил, и в его голосе зазвучали отголоски этого гнева.

— Я опять видел облако непроницаемости. Кто-то закрывает от нас игру струй Вечного Потока. Если так пойдет и дальше, мы окажемся беспомощными, как младенцы! Мы должны помешать этому, наконец!

— Да, я тоже в последнее время не всегда могу попасть туда, куда хочу, — с тяжелым вздохом согласилась с ним Кемешь. — Непонятная сила настойчиво отводит меня от некоторых знаков в Книге Судеб. Но я не чувствую в ней враждебности. Она строга, но не зла. Я пробовала говорить с ней… Она молчит. Я чувствую… нам просто надо ждать, — добавила она после паузы.

— Ждать — чего?!
– жадно схватился за это слово Айна-Пре. — Что нас вытеснят из мира знаков и мы лишимся и этих жалких остатков древнего могущества?