Брат для волчонка 2
Шрифт:
— Он же умер?
— А капитан Келли сказал…
Рэм не понимал ничего: кто вернулся, кто умер? Но постепенно из отдельных реплик и разрозненных воспоминаний в его голове начала складываться картинка.
Он вспомнил, что во время погони за «белыми кораблями», сразу после второго прокола, лейтенант Дерен приказывал переслать на «Персефону» не только сообщение о том, что белые корабли — фальшивка.
Вторая часть видеозаписи была про сдвижки по времени, и про то, что Неджел и Тоо в «этот момент» живы
Рэм не знал, кто такой Неджел, но он видел, как хоронили Тоо, эйнита из кьяснинской общины. Его напарник, судя по всему, был членом экипажа «Персефоны». И он вернулся!
Так вот почему Дерен говорил, что смерти нет!
Пространственные аномалии могут не только превратить живое в мёртвое, но и наоборот!
А что если в каком-то варианте изменённого пространства живы и родители Рэма? Уцелел его дом, и туда можно вернуться?
— Ты задремал, Стоун? — Навигатор тряхнул пацана за плечо. — Устал? Или Лившиц успел тебя напоить?
— Никак нет, — отозвался Рэм. — Не устал. Задумался.
— Точно не устал? — навигатор заглянул Рэму в лицо.
— Точно! — отрапортовал тот.
Где бы он устал за два-то часа полёта?
— Тогда вникай! — Ивэн Млич бросил взгляд в дальний конец коридора и сдвинул рукав кителя, прикрывающий спецбраслет. — Нужно забрать наших десантников из увольнительной с Кьясны. Сейчас подойдёт Бо. И мне нужен ещё хотя бы один трезвый.
— А почему все пьют, господин навигатор? — спросил Рэм.
— Потому что вообще-то мёртвые не возвращаются, — пояснил навигатор, копаясь в своём браслете, огненно-алой лентой обвивающем руку. У Рэма браслет был чёрный. — Парни напуганы, обрадованы. Капитан Келли с дури разрешил экипажу немного расслабиться. А у десанта немного — это примерно канистра…
— Хорошо, что ты Стоуна перехватил, — рядом с навигатором материализовался замполич, лейтенант Гарман.
Слишком молодой для этой должности, как и многие на «Персефоне», он был потным и лохматым. Неужели пытался разогнать бойцов, оккупировавших ангар?
— Что с Дереном? — спросил Гарман.
Ему уже доложили, что Рэм вернулся один.
Пацан без лишних объяснений перегнал на браслет замполичу запись разговора с лейтенантом Дереном. Она была короткая: «Я остаюсь, ты — возвращаешься».
— А тебя кто допрашивал? — в лоб спросил замполич, просмотрев запись в ускоренном виде.
— Инспектор Вегенторн. Но я ничего и не знаю. Только то, что пояснял лейтенант.
— Ну, об него и не такие зубы ломали, — усмехнулся Гарман. И успокоил Рэма: — Ничего. Освободится Мерис, вытащим Дерена.
— Лейтенант, эту вольницу нужно разгонять! — прошипел Млич, глядя, как по коридору к ангару сквозанула очередная группа бойцов. — Мерис велел поднять с грунта десантников, они там уже заотдыхались! А куда я их подниму?
— В
Он хлопнул Млича по плечу и протянул и ему, и Рэму по крошечной шоколадке.
— Да как тут не заводиться! — рявкнул Млич, но шоколадку взял.
— А так, — пожал плечами Гарман. — Не перегибай. Дежурный состав трезвый, все посты я проверил. Привезём остатки десанта, вечером трезвые растащат пьяных по каютам. Всё штатно. Только Логана некем сменить. Так и сидит в капитанской в обнимку с собакой. Жрут собачьи консервы.
— Надо посмотреть сходить, — неожиданно тепло улыбнулся Млич. — Надо же, все чёрные, как антрацит.
Вот тут Рэм сразу сообразил, о чём речь.
— Кьё родила щеночков?
— Четыре штуки. Как бездна в полночь.
Гарман открыл на браслете голо. Щеночки были гладкие, упитанные и совершенно слепые.
Подошёл Бо и остановился в паре шагов.
— Вот, — пояснил Млич. — Второй трезвый. И ещё одного надо.
— Ну, так Туссекса бери. Медик ему какую-то дрянь написал, ну так ведь не боевой вылет. На планету сесть и обратно. Не такая уж он и больная развалина.
— Придётся, — кивнул Млич. — Не с дежурства ж снимать пилотов. — Он поманил Рэма и Бо. — За мной. Объясню вам задачу. У нас на Кьясне часть десантников отсыпается. Надо поднять, но через малый ангар. Чтобы они не влились в эту пьянку. Возьмёте по крокодилу и мухой — туда-обратно. Чтобы как секс с незнакомой девушкой — штаны надели, и уже дома. Ясно?
Рэм кивнул, ощущая, как стукнуло где-то под рёбрами сердце.
Он никогда не летал на тяжёлых десантных «крокодилах». Это были те самые шлюпки, что сравняли с землёй его дом.
Тяжёлые десантные — самая страшная ударная сила после линейного корабля. Но линейный не может ползти в пяти метрах над грунтом и кидать десант на ещё не остывшее от светочастотного удара «стекло».
На «Персефоне» летать без второго пилота было делом обычным.
Рэм сел за пульт, чуть более вытянутый, чем в «двойке» — сама шлюпка была шире, хотя без пассажиров домагнитка поджимала хемопластик до самых жидкометаллических «рёбер».
Курс был уже задан навигационной группой крейсера. Нагрузка на пилота была минимальной. «Персефона» висела недалеко от Кьясны, не нужно было даже прыгать — просто допилить на досветовой до орбиты, состыковаться с наземными службами и сесть по местному маяку.
Задачка была как раз для бывшего курсанта. Добраться от «Леденящего» до «Персефоны» — и то было сложнее.
Но Рэм активировал пульт и ощутил, что руки у него дрожат. Его пугало само осознание того, что это «та самая» шлюпка. Вестник ужасной смерти.