Брат Красной Вороны
Шрифт:
– Что ты видишь?
– Только одну ногу в мокасине. Он не шевелится; ты наверняка его убил.
Я тщательно всматривался, но было все как я сказал: видно было только одну ногу, рядом со стволом левого из двух деревьев; их многочисленные ветки, покрытые густой хвоей, скрывали все остальное тело.
– Только бы увидеть второго врага. Постарайся, постарайся найти его своим далеко видящим прибором; он должен быть в десяти или пятнадцати шагах правее убитого, -попросил меня Красная Ворона.
И, когда я взял трубу, чтобы просунуть ее между другими ветками, мы услышали тяжелый топот в том месте, где оставили своих лошадей. Потом
– Наши лошади! Он их забрал, тот что с луком! Может быть, мы его нагоним! – крикнул Красная Ворона.
С ружьем в одной руке и трубой в другой я вслед за ним выскочил из кустов и побежал к вершине хребта. Вбежав в лес, мы увидели убитого – он лежал на спине, широко раскинув руки. В пятидесяти шагах от него мы нашли место, где оставили своих лошадей, дальше идти по следу было проще, потому что острые края копыт четко отпечатались на тонком слое сухой и сгнившей хвои. Мы быстрее побежали по этим следам – сперва перевалили через узкий хребет, потом стали спускаться по его западному склону, и внезапно оказались на травянистой поляне среди соснового леса, как раз вовремя, чтобы увидеть врага, который ехал верхом на одной лошади и вел другую в поводу; он пересекал маленький ручей у подножия хребта. Он направлялся на запад через редкий сосновый лес, и двигался так быстро, что нам гнаться за ним было бессмысленно.
– Он идет к маленьким озерам у Быстро Бегущего Ручья, излюбленных охотничьих угодий Народа Гор. Наверное, часть их стоит там лагерем, – сказал Красная Ворона.
– До лошади мне особого дела нет, но я очень не хочу потерять свое седло, потому что другого такого я не найду, – пробормотал я.
Ничто из доставшегося мне за последний год не было для меня столь ценным. Это было испанское седло из твердой черной кожи, с высокими луками, которое военный отряд пикуни привез из очередного набега в далекую страну вечного лета, и я дорого за него заплатил: ружье и два одеяла.
– Ну, а я с лихвой возместил кражу моей лошади. Я убил одного из двоих, которые хотели убить нас. Я счастлив! Я горд! Для меня сегодня великий день. А ты не падай духом! Может быть, мы еще вернем твое седло. Мы пройдем по следу конокрадов до их лагеря, только вначале сделаем то, что должны – отнесем мясо большеголовых в лагерь. Пошли, сначала подойдем к убитому, а потом вернемся в лагерь за другими лошадьми, – сказал Красная Ворона.
Первое, на что мы обратили внимание, подойдя к убитому – его ружье и снаряжение исчезло; пока мы высматривали его товарища, тот незаметно пробрался к нему и все забрал. Красная Ворона был этим страшно расстроен.
– Я хотел взять это ружье. Я собирался посчитать с ним ку во время церемонии О-кан, – пробормотал он.
– Ты сможешь посчитать свой ку, – сказал я. – Я буду твоим свидетелем.
– Да, конечно. Но сам подумай, насколько лучше было бы, если бы я смог, стоя перед всеми, поднять это ружье и сказать им: «Смотрите на это ружье, оружие врага, которого я убил на горе Плоская Вершина, поднявшись на нее с западной стороны Внутренних Озер....»
– Это был сильный человек. Посмотри, сам он не толстый, но какие у него мощные ноги.
– Разумеется! Это был саксис О-ки-та-ки. Все мужчины этого племени обладают толстыми мускулистыми ногами, потому что живут они в горах и охотятся
Так я впервые увидел человека из племени саксис О-ки-та-ки, которое живет в горах, или, как называли их в нашей компании, стоуни или стонис. Это было племя ассинибойнов или сиу, которое много лет назад после ссоры из-за женщины отделилось от основной части племени и, пройдя через принадлежавшие черноногим обширные равнины, полные бизонов, нашли себе прибежище в далеких Скалистых горах, бродя по их склонам между истоками Саскачевана и Миссури, по тем тропам, которые позднее облюбовали кутенаи, с которыми мы были в дружеских отношениях. Они добывали бобров и куниц, пеканов и росомах, и свою добычу приносили к нам в форт Маунтин, когда черноногих там не было. Иногда их меха скупали северозападники, действовавшие к западу от гор.
Было уже далеко за полдень, когда мы вернулись в лагерь и произвели немалое волнение, когда я сообщил, что Красная Ворона убил воина саксис. Старухи столпились вокруг нас и славили Красную Ворону, восклицая:
– Он храбрец, наш Красная Ворона! Он убил врага, он, наш Красная Ворона!
Медленно пробравшись сквозь все увеличивавшуюся толпу, мы наконец добрались до своего вигвама, где Одинокий Ходок и другие вожди быстро собрались, чтобы выслушать рассказ о наших приключениях во всех деталях. Они часто издавали одобрительные возгласы, когда Красная Ворона рассказывал, как с помощью подзорной трубы он обнаружил одного из двух врагов и убил его, прицелившись в то место, где ветки перекрещивались прямо напротив его груди.
Одинокий Ходок сказал мне:
– Поднимающийся Волк, я еще в форте Маунтин говорил тебе, что этот далеко смотрящий инструмент очень сильно нам поможет. И теперь я тебе говорю: ты должен заботиться о нем, даже ночью держать его при себе, и никогда ни при каких обстоятельствах не спускать с него глаз.
– Друг мой, хотя юноша Красная Ворона убил одного из саксис, я думаю, что нужно сильнее наказать их за то, что они напали на наших охотников прямо здесь, в наших горах, – добавил другой военный вождь.
– Да. Если, как считает мой сын, они стоят лагерем где-то на Быстро Бегущем ручье, или где-то еще с нашей стороны гор, мы должны заставить их сильно пожалеть о том, что они не остались по другую сторону гор, на земле, которую мы никогда не считали своей страной.
Другие вожди один за другим одобрили это предложение. Военный вождь сказал, что должен незамедлительно собрать военный отряд, который пойдет на поиски лагеря, и выступить он должен вскоре после заката. Потом вожди встали и разошлись по своим вигвамам.
Когда все разошлись, Красная Ворона сказал:
– Отец, я не хочу возвращаться на гору Плоская Вершина за мясом толсторога. Я хочу вечером пойти с военным отрядом.
– Я тоже хочу, я должен вернуть свое седло, – сказал я.
Одинокий Ходок долго и задумчиво смотрел на нас, прежде чем ответить:
– Вы двое слишком молоды для военной тропы; если лагерь саксис действительно окажется по эту сторону Большого Хребта, будет большое сражение. Однако, какой толк от нас, старых или молодых, если мы не будем храбро сражаться со своими врагами? Да, сыновья мои, идите, и покажите всем, что вы – храбрые защитники наших женщин и детей, а горы и равнины, полные бизонов, останутся нашими, пока мы живы.