Брат мачехи. Моё лето без морали
Шрифт:
– Не-ет…
– Но, был же? Взгляд вниз, Регина! Не забывай про сосок!
– Был. Всего один. – Прикрывает глаза и округляет ротик, когда и нажимаю на её промежность сквозь влажные трусики. Как же она хороша, зараза!
– И долго?
– Четыре месяца… - всхлипывает, когда я отодвигаю мокрое кружево и касаюсь гладкой, раздувшейся плоти.
– Мне нравится твоя откровенность. И открытость. А ещё то, какая ты мокрая. – Нахожу острый клитор и пошатываю этот комочек нервов со стороны в сторону. – Скажи мне, это он лишил тебя невинности?
Черт!
Она напрягается от вопроса, но всё-таки послушно отвечает:
– Да. Он.
– И тебе понравилось… - проминаю пальцами её большие губки, зажав между ними клитор. Рина выгибается дугой и дьявольски сладко вскрикивает.
– Не особо. Я…
– Что ты, маленькая? – не выдерживаю и хватаю губами её сосок. Прижимаю к длинной пике язык и с упоением тереблю из стороны в сторону.
– Я не могла с ним… расслабиться.
– Не кончала, в общем. – Отрываюсь от её груди, но лишь для того, чтобы оголить вторую и впиться до одури в дерзкий кружок с вызывающим «Fuck!»
– С ним нет…
Ввожу в неё палец и прикусываю грудь.
– А-ах! – томно выдыхает и подаётся мне навстречу.
– А с другими?
– У меня больше никого не было… - бессовестно пристраивает ладошку на мой член и мягко сжимает.
Всё ясно. Девочка приехала раскрепощаться и искать сексуальные приключения на свою филейную часть. А значит, она обратилась по адресу.
– Ясно. Мастурбация в помощь, значит. – Через силу отрываюсь от неё и завожу мотор.
– Ты права. Поедем дальше. Здесь небезопасно.
– Что? Стас, ты чего?
– Тише, Риночка. Потерпи до дома. – Выезжаю на проезжую часть, кое-как совладая с управлением и гигантским стояком в джинсах. – Одна поселилась или с друзьями?
– Одна. – Хлопает в растерянности густыми ресницами. Натуральными, мать её. И длиннющими! Вот это я понимаю генетика! Заправляет грудь в майку и досадно прикусывает губу.
– Оставь!
– Не поняла?
– Оставь грудь обнажённой. Стёкла всё равно тонированы вхлам.
Не спорит и выполняет мой приказ. Чувствую, ближайшие недели обещают быть незабываемыми!
– Говори адрес.
– Э-э… Гочуа пятьдесят два.
– Умница. Мне нравится твоя тяга к новым ощущениям и послушание, детка. – Добавляю скорости. Нетерпится продолжить начатое. Яйца, как чугунные. Того гляди зазвенят. – Чего притихла? Не переживай. Это только самое начало. Сейчас приедем домой и продолжим. Но, при одном условии.
– Каком ещё условии? – в голосе недоверие и недовольство.
– Полегче, маленькая. Полегче. Ты обещала быть послушной, помнишь? Откинься назад.
Помогаю ей расслабиться, нежно поглаживая левую грудь.
– Всё очень просто – до завтрашнего утра я запрещаю тебе обращаться ко мне на «ты», Риночка. Отдайся мне полностью и, обещаю, ты никогда не забудешь это лето.
Глава 2
РЕГИНА
–
Последняя остановка перед Пицундой! Сейчас только эта новость бьёт меня по голове, как скалкой, отодвигая другие раздражители на второй план. А ещё «Камчатка»… Оба места напоминают о нём, мужчине, думать о котором я запретила себе одиннадцать месяцев назад.
– Пап! С какого перепуга Пицунда? Мы же в Крым собирались!
– И тебе доброе утро, дочь! Во-первых, нужно больше вникать в семейные дела, тогда ты была бы в курсе, что мы едем в Пицунду. Про Крым разговор был месяц назад. А, во-вторых, разве это что-то меняет?
– Нет. – Стягиваю волосы резинкой и пытаюсь собраться в кучу после неудобного сна.
Всё он понимает. Наверняка знает, как тяжело мне возвращаться в этот город. Только отцу наплевать на мою боль. Он хочет угодить своей Марине, которая, кстати, теперь владелица одного из здешних домов, оставшегося от покойного отчима.
Знала бы, что мы поедем в Пицунду, однозначно осталась бы дома, в Курске. Марина настойчиво уговаривала поехать с ними в Евпаторию. «Отвлечься от проблем». А проблемами, по её мнению, были моё почти полное отсутствие аппетита и не проходящая депрессия после потери ребёнка на последних сроках беременности три месяца назад.
Подавляю образовавшийся в горле ком и надеваю солнцезащитные очки. В последнее время вся надежда только на них. Иссиня-чёрные Ray Ban – лучшие помощники, когда уголки глаз начинает покалывать от слёз, которые и не думают кончаться.
Нет, Марина хорошая. Заботливая и внимательная. Всего на семь лет старше меня и вполне могла бы сойти за старшую сестру. Вот только слишком слепо верит отцу и беспрекословно его слушается. А этот напыщенный товарищ совсем очерствел по отношению ко мне. Конечно! Самый уважаемый преподаватель на юр факе. Проректор, мать его! А такой видной персоне не только университета, но и города не надлежит срамить свою репутацию забеременевшей бог знает от кого дочерью!
Прошлое лето, проведённое в объятиях и у ног властного и непередаваемо мужественного Стаса должно было закончиться так же легко и быстро, как и началось. Мы намеренно ни о чём не договаривались, не обменивались адресами и телефонами. Я даже приврала, что из Питера, лишь бы замести свои следы после нашего сексуального безумия, что творилось на протяжении двух месяцев.
Оба получили то, чего желали: я – опытного мужчину, раскрывшего мою сексуальность и показавшего как глубок и многогранен мир плотских удовольствий. А Стас – покорную, юную деву, охотно соглашающуюся на все его эксперименты и подсевшую на нехилую порку. Развеявшую его послеразводную депрессию.