Брат, мсти за любовь!
Шрифт:
— Егор Кучин — это я…
Теперь Никита знал точно, что перед ним тот самый подонок.
Появился Кузя. Герой. Голова задрана вверх, грудь колесом. В руке пистолет. Пришлось его немного обломать. Никита направил на него ствол, велел бросить оружие и сесть рядом с Ковалем. А то вдруг ему в голову придет подлая мысль прикончить Никиту…
Никита очень хотел устроить суд над Егерем. Но ему вовсе не хотелось, чтобы свидетелями этого процесса были Коваль и Кузя. Они будут слушать Никиту
У него было два варианта. Первый — прикончить Коваля и Кузю. А затем после объяснений пристрелить и Егеря. Второй вариант — оставить Коваля и Кузю жить. Кому нужна лишняя кровь? А Егеря забрать с собой. И уже где-нибудь в другой, более спокойной обстановке побеседовать с ним наедине. Затем вынести смертный приговор и привести его в исполнение.
Он мог бы прикончить Егеря без всяких объяснений. Но этот вариант отпадал. Егерь должен был знать, за что его собираются казнить.
— На землю, гад! — рыкнул на Егеря Никита.
Тот задрожал от страха. И послушно распластался по земле. И продолжал снизу вверх смотреть на Никиту. В глазах как будто удивление.
— Ты думаешь, мне нужен Коваль, — усмехнулся Никита. — Нет, мне нужен именно ты!.. Никита велел Кузе обыскать покойников.
— Только оружие не тронь, а то ведь сам знаешь, я стреляю быстро…
Кузя обыскал телохранителей Егеря. И нашел у двоих по паре наручников. Одной парой Кузя сковал Егерю руки, второй ноги. А потом еще соединили обе пары наручников кожаным ремнем. Егерь сложился пополам. О том, удобно ему или нет, Никита совершенно не думал…
Никита отпустил Кузю. Велел подогнать к месту машину. А сам подошел к Ковалю. Достал из кармана перочинный нож, вытащил лезвие.
Коваль нервно задергался. Видимо, он думал, что Никита хочет зарезать его. Только ошибся. Никита всего лишь перерезал путы на его ногах.
— А вот руки пока оставлю, — сказал он.
— Ты кто такой? — спросил Коваль.
— Вопрос правильный. На правильные вопросы отвечаю. Я Никита. Частное охранное агентство… Милу знаешь?
— Милу?!. Какую Милу?..
— А ты что, сразу забываешь женщин, с которыми спишь? И тех, которых потом собираешься убить?..
— А-а, Мила… А разве я ее убить хочу? Кто сказал… Я просто поговорить с ней хочу. Узнать, зачем она меня подставила…
— А ты меня спроси. Я все знаю…
— Ну?..
— Не сдавала тебя Мила. Ее просто подставили… Она абсолютно ни при чем. Я тебе говорю…
— Я верю, — кивнул Коваль.
— Жить хочешь? — с милой улыбкой спросил Никита.
— Да!
— Правильно, жизнь — это очень хорошая штука… В общем, ты не трогаешь Милу. Ты забываешь о ней. Я не трогаю тебя… Договорились?
— Да какой базар…
— Учти,
— Да…
— Ну и отлично…
Как только появилась «восьмерка», Никита подошел к ней. Скинул с себя бомжацкое рубище, достал свою одежду, оделся. Затем подошел к Ковалю, срезал ремни на его руках. И велел вместе с Кузей засунуть Егеря в багажник.
А потом они уехали. Кузя за рулем, Коваль рядом, а Никита сзади. Так было удобнее всего держать их под своим контролем. Пистолеты-пулеметы он выбросил. Но у него оставался просто пистолет.
Они уже были далеко от свалки, выехали на трассу, когда мимо них промчалась ментовская машина. Она свернула в сторону свалки. Неужели кто-то из бомжей вызвал ментов?.. Впрочем, Никиту это не волновало…
— В общем, мы с тобой, Коваль, договорились. Ты не трогаешь Милу. Я не трогаю тебя…
— Да не вопрос… Ты мне только скажи, братуха, зачем тебе Егерь?
— Егерь — это мой личный вопрос. И не переживай, он решится летальным исходом…
— Как это?
— Замочу я твоего Егеря.
— Может, я сам?.. Руки чешутся…
— Нет. Свои вопросы я решаю сам.
— А не отпустишь?..
— Нет.
— Ну и ништяк… Давай, братуха, встретимся где-нибудь. Поляна за мной. Посидим, поговорим, девок пощупаем, а?
— Я подумаю.
— Подумай, подумай…
Никита велел Кузе остановить машину. Тот послушался.
— А ты, братуха, подумай, как добраться до своего дома, — сказал Ковалю Никита.
Он высадил его на Кольцевой автостраде, сунул ему полета баксов на дорогу.
— Ну все, гуд бай!..
Коваль не возражал против того, что его не довозят к дому. Ему хоть на Луне сейчас высадиться, лишь бы живым.
Кузя оставался вместе с Никитой. Он повез его домой.
— Ты же знаешь, тебе нельзя быть с Ковалем, — сказал ему Никита.
— Почему?
— Ты сдал Коваля… Как ни крути, а ты его сдал… Или он такое прощает?
На этот вопрос Никита получил немой ответ. Кузя осунулся, голова его мелко задрожала. Понятно, Коваль предательства не простит. Но туг Кузю осенило.
— А может, он ничего не узнает? — с надеждой спросил он. — Может, ты ему ничего не скажешь?..
— Да я-то не скажу. А вот дружок твой… Этот, как его… Славян…
— Славян?!. Так ты ж его того…
— Да нет, жив твой Славян. Лежит сейчас в моем доме да на паркет писает…
Кузя тяжко вздохнул. Оказывается, он был совсем не прочь, чтобы Славян сгинул. Вот оно, бандитское братство. Все кенты, пока жареным не запахнет. Чуть что не так, как пауки в банке, начинают пожирать друг друга… Уж Никита это на своей шкуре прочувствовал…