Брат Посвященный

Рассел Шон

Княжна кивнула, по-прежнему глядя вниз, на праздничную суету.

— Осмелюсь попросить вас выйти со мной на балкон, княжна Нисима. Мне нужно сказать вам два слова. — Генерал шагнул к открытым сёдзи.

Она еще немного постояла, собираясь с духом, убедилась, что на нее никто не смотрит, повернулась и вышла на балкон, освещенный слабым сиянием тонкого полумесяца. Ночной воздух был прохладным, ветер гнал по небу пухлые облака, закрывавшие то созвездие Носильщика, то восковой серп луны.

Больше никто из гостей не решился выйти на балкон — либо из-за ночного холода, либо

из-за того, что развлечений хватало и во дворце.

— Прошу сюда, моя госпожа, — слева из темноты донесся голос Яку Катты, и Нисима различила смутную тень высокого человека в форме императорской стражи. Она последовала за ним.

Несколько ступеней в конце балкона вели на другой балкон — узкий и закрытый, явно примыкавший к личным покоям. Здесь Яку остановился. Он опустился на травяные циновки, и полы его парадной формы веером легли вокруг. В лунном свете Нисима видела четко очерченные контуры его лица, ниспадающие усы, стальной блеск серых глаз. Она села рядом с ним на мягкие циновки.

— Ваше доверие — большая честь для меня, госпожа Нисима.

Сёдзи раскрылись.Свет лампы так ярок —Согреет он даже ночь.

— Генерал, вы, кажется, говорили, что у вас есть сведения, которые могут пригодиться моему Дому?

Черный Тигр, удивленный такой холодностью, кивнул.

— Да, госпожа. Сведения очень деликатного характера.

Он вдруг поднялся, подошел к сёдзи, раздвинул их и осторожно заглянул внутрь. Удовлетворенный результатом, жестом пригласил княжну следовать за ним. Она заколебалась, затем встала и вошла в комнату. Яку не стал задвигать ширму; они сели недалеко от дверного проема, в лучах ущербной луны.

— У меня есть информация о планах, касающихся вашего отчима, госпожа Нисима. Я искренне сожалею, что не мог сообщить ее вам раньше. — Яку умолк, ожидая реакции княжны. Она не произнесла ни слова. — Я не знаю всех подробностей, но суть в том, что против вашего отчима замышляется заговор, зачинщики которого находятся в непосредственной близости к Трону Дракона.

Нисима по-прежнему молчала.

— Я сильно рискую, передавая вам эти сведения. Надеюсь, вы усматриваете доказательство моей преданности. — Яку Катта проговорил это с трудом, как человек, не привыкший искать чьего-то расположения.

Нисима достала из рукава веер, но не раскрыла его, а принялась слегка постукивать им по ладони.

— Ваши сведения едва ли можно считать новостью, генерал Катта. Знаете ли вы что-то еще?

Черный Тигр замешкался с ответом, и княжна Нисима спрятала усмешку. «О, мой прекрасный воин, — подумала она, — ты и вправду считаешь меня такой дурочкой? Я что, должна из благодарности броситься в твои объятия?»

— Кое-что я слыхал, но это еще нужно проверить. Я не хотел бы сообщать вам неверную информацию.

— Я должна известить моего отца, хотя он наверняка уже добрался до Сэй.

Последняя теплая ночь.Осень медлит с прощаньем.Нежные

всходыГнутся от ветра.

— Зимний холод опасен и для цветов синты, Катта-сум. Для меня это очень важно, поэтому я благодарю вас за помощь.

Генерал низко опустил голову, почти коснувшись лбом циновки, а когда выпрямил спину, то оказался совсем близко от княжны. Он склонился к ней, и она ответила на его поцелуй, сама не зная почему. Яку потянулся к ней, однако она легко отстранилась, и прежде чем он понял, что произошло, вскочила на ноги и оказалась у дверей. На секунду задержавшись, девушка проговорила своим бархатистым волнующим голосом:

— Мы не можем позволить себе чрезмерную опеку, Катта-сум, и вы знаете это не хуже меня, хотя позднее мы еще обязательно обсудим, как уберечь цветы синты от холода.

Нисима выскользнула на балкон и спустилась по лестнице, трепеща от волнения. Вопросы так и роились в ее голове. Возможно ли, чтобы Яку Катта встал на сторону Сёнто? Вот так поворот!

Княжна Нисима вернулась к гостям и легко выиграла поэтический конкурс. Все заметили, как обворожительно выглядела, как звонко смеялась и какой интересной собеседницей была княжна в тот вечер. По этому поводу у придворных дам возникло множество догадок.

* * *

Нисима наполнила чашку чаем и в соответствии с правилами этикета поднесла ее кузине. Та, конечно же, отказалась, но после того, как хозяйка предложила угощение во второй раз, любезно приняла чашку из ее рук.

Девушки сидели в небольшой комнатке в покоях княжны Нисимы. Жаровня с углями у столика излучала тепло, и холодный ветер, долетавший из сада через открытые сёдзи, чувствовался не так сильно. Луна вот-вот должна была взойти, звезды поражали своим великолепием. По саду стелился белесый туман, который превращал камни и деревья в темные островки.

— Не знаю, что мне и делать! — воскликнула Кицура. — Все свалилось так внезапно. Не представляю, о чем думает император! Не ждет же он в самом деле, что я соглашусь стать его второй женой!

— Может быть, императрице пришла пора отрешиться от мирской суеты и провести остаток дней в монашестве? — предположила Нисима.

— Я все равно не хочу быть его женой, хоть бы и первой. — Кицура была в полном отчаянии, она чуть не плакала. — О, Ниси-сум, что мне делать?

— Да, положение трудное. Если бы ты заранее знала, что так получится, то, само собой, предприняла бы необходимые меры, чтобы избежать недоразумений. Но теперь, — Нисима печально покачала головой, — боюсь, никакая тактичность тебе не поможет.

Она выглядела озабоченной; в то же время от глаз Кицуры не укрылось, что кузина чем-то приятно взволнована и что, несмотря на всю серьезность разговора, на ее лице в любую секунду готова сверкнуть улыбка.

Заслышав голоса, служанка постучала в сёдзи и передала госпоже письмо — аккуратно сложенный вчетверо лист тисненой рисовой бумаги темно-лилового цвета. К посланию был приложен осенний букет из листьев гинкго. Нисима спрятала письмо в рукав кимоно, однако Кицура успела разглядеть и его, и радость на лице кузины.