Брат, вспомни все!
Шрифт:
И, не спрашивая разрешения, занял свободное место.
– Я вас слушаю, господин подполковник, – осклабился Шалман.
Этим он давал понять, что знает про Сапунова немало.
– Это похвально, господин Шалманов, что вы в курсе, кем я был раньше, – снисходительно усмехнулся тот. И добавил: – Но еще лучше вы знаете, кем я работаю сейчас.
– Не вопрос.
– Значит, догадываетесь, зачем я к вам пришел.
– Разбор чинить?
– Что-то в этом роде.
– Ну разбор так не чинят. Давайте стрелочку забьем, выедем
Сапунов сморщился, как от нашатыря. Выставил перед собой раскрытую ладонь. Помахал ею.
– Ни в чисто поле. Ни чисто в поле. Ни-ку-да! Никаких стрелочек, господин Шалманов. И вообще, будьте добры, избавьте меня от ваших бандитских заморочек!
Шалман нахмурился, исподлобья направил на Сапунова тяжелый взгляд.
– Что ты хочешь? – грубо спросил он.
– Для начала хочу предупредить, чтобы ты не совал свое рыло в чужие дела…
И Сапунов забыл о вежливости.
– Не понял, о чем ты?
– Ни о чем. О ком. О девочках.
– Какие девочки?
– Те, которых ты через Савина к нам в отель запускал.
– Я?
– Ты!.. Короче, больше ни одна твоя девочка не появится в отеле.
– Хорошо. Будут только мальчики, – хмыкнул Шалман. – Я слышал, в «Эсперанто» немало старых, богатых и озабоченных теток. Да и педиков хватает…
– Если ты про Савина, то в отеле он больше не работает.
– Савин для меня не потеря. Таких Савиных у меня на каждом шагу. Надо будет, весть ваш сраный отель на меня пахать будет…
– Забудь об отеле. Совет это или предупреждение, думай, как хочешь. У меня все.
Сапунов поднялся со своего места. И деловито, с достоинством вынес из кабинета свое крупное тело. От него на душе остался тяжелый осадок.
– Козел! – процедил сквозь зубы Шалман, когда Сапунов исчез.
– Упертый козел, – добавил Артюх.
– Ничего, и не таким рога обламывали. Короче, этот отель будет моим! – Шалман со всей силой саданул кулаком по столу. – Рыба гниет с головы. Вот с головы и начнем.
Упоминание о рыбе разбудило аппетит.
– А не пора ли нам водочки под хорошую закусь тяпнуть? – поднимаясь со своего места, спросил он.
– Ну, это всегда пожалуйста! – кивнул Артюх.
К подъезду подали два джипа. Для него и для охраны. Шалман лично проследил за тем, чтобы его машину обследовали сканером. А вдруг она заминирована? Но все было чисто.
Шалман сел в джип. Водитель завел двигатель. И в это время что-то громко и протяжно завыло. Как будто авиационная бомба с большой высоты на машину падала. От ужаса кровь застыла в жилах.
– Что это? – выдавил из себя Шалман.
– Да это где-то под мотором… – сказал водитель, бледный как полотно.
Через несколько минут Шалман разглядывал муляж взрывного устройства. Его извлекли из-под машины. Все настоящее, только вместо взрывчатки обыкновенное мыло. А еще звуковой сигнал. Имитация взрыва…
– А могло рвануть, – сказал Шалману начальник его личной охраны.
Вид
– Ты мне за это заплатишь! – Шалман готов был голову ему оторвать.
– Так я ж все как надо сделал. Только сканер не взял эту штуку.
– А как эту штуку под машину сунули?
– Прозевали, – начальник охраны обреченно вжал голову в плечи.
– Вот я тебе твое зевало и порву.
На начальнике охраны Шалман всего лишь срывал свою злость. А злился он на Сапунова. Понимал, от кого этот сюрприз.
Сапунов предупредил его не только словом. Он подкрепил свою угрозу делом. С таким же успехом он мог установить под машиной настоящую бомбу. Этот день мог стать последним в жизни Шалмана.
Да, противник у него серьезный. Очень серьезный. И есть ли смысл с ним связываться?
Мужик поплыл. Конкретно шифер набок съезжает. Глаза горят, руки трясутся, вот-вот пена на губах появится.
– Э-э, ты чо, в натуре, угомонись! – пытался осадить его Гиря.
Да только все без толку.
– Ну давай еще разок раскинем! – умолял он.
– Да тебе, дятел, и на кон нечего ставить.
Зимние вечера долгие. В бараке тепло, сухо, мухи не кусают. Вертухаев нет. Активисты, козлы хреновы, языки в задний проход засунули, в углы забились и сидят там молчком, как крысы. Блатные тоже в своем углу за перегородкой в «стиры» шпилятся от нечего делать да водку жрут.
Гиря со своими корешами тоже в одной куче. «Семья» у них конкретная. Спортсмены, рэкетиры. «Коренные» их «животными» за глаза называют. Только обижать не обижают. Понимают, что спортсмены – пацаны крепкие и друг за друга горой. Если вдруг что, ворам не поздоровится.
И у них тоже водочка есть. Привет с воли. И с картишками никаких проблем. «Очко», «сека», «бура»… На бабки играют, на шмотки, на харчи. Все тихо, спокойно, все чин-чинарем. Только вот мужик какой-то в их компании вдруг образовался. Его Лысый два часа уламывал. От не фига делать доставал его. Давай, мол, в картишки перекинемся. А тот ни в какую. А Лысый не унимался. И достал-таки мужика.
Думали, мужик пару раз сыгранет и отвалит. Да нет. Разошелся мужик, вожжа ему под хвост попала. Бешеный какой-то стал. Проиграл все подчистую. И никак остановиться не может.
– Ты, мурло, тебе же на кон ставить нечего, – еще раз повторил Гиря.
– Есть!
– Что, свою задницу?
– Я не пидер.
– Так станешь…
– Нет, я жизнь свою на кон ставлю.
Совсем мужику башню снесло.
– А что, пусть играет, – послышался чей-то голос.
Гиря повернул голову вправо. И увидел Ватника. Блатной пацан, в авторитете. Две ходки за ним, все по серьезным статьям. Уважают его «коренные». Да и спортсмены с ним считаются. Уж больно опасно с ним связываться. Сначала заточку под ребро сунет, а потом ответ спросит…