Брат Вульф
Шрифт:
Рядом стоял металлический стол; на медном подносе стояло то, что я сразу же узнал как орудие пытки: пара плоскогубцев и длинные острые иглы, которые, как я знал, использовались для проверки женщин на предмет того, не ведьмы ли они. Их острия снова и снова вонзались в плоть, причиняя жертве сильную боль. Однако если они воткнули в нее иголки, и никакой реакции не последовало, то можно было сделать вывод, что метка дьявола была найдена, и женщина была ведьмой. Потом ее сжигали. Неужели они собираются сделать это со мной?
– Спросил я, чувствуя, как дрожат от страха ноги.
Оглядев комнату,
Монахи силой усадили меня на металлический стул и крепко привязали ремнями к рукам, груди и ногам. Тут я заметил, что в жаровню глубоко воткнут тонкий стальной прут, конец которого терялся среди тлеющих углей. От страха у меня на лбу выступили капельки пота и потекли в глаза. Неужели они собираются сжечь меня прямо сейчас?
Монахи оставили меня наедине с Инквизитором, который хранил молчание, но тут в комнату вошел брат Сабден. Он подошел и посмотрел на меня сверху вниз, его глаза были холодны на узком лице, как будто я был каким-то вредителем, которого нужно было уничтожить. Его рукава были закатаны, а сам он носил длинный кожаный фартук. Он нес две стеклянные банки.
Отец Ормскерк мрачно улыбнулся мне, его лицо исказилось в пародии на юмор, но глаза были остры, как кремень, и жестоки, как смерть.
– Покажи брату Беовульфу кувшины, - велел он.
Брат Сабден поставил большой на стол, а меньший поднес поближе к моему лицу.
– И что же ты видишь? - тихо спросил Инквизитор, подходя к своему помощнику и становясь рядом с ним.
Меня начало трясти, я не мог устоять на ногах. Кувшин был полон зубов. Некоторые из них были длинными клыками, другие поменьше; некоторые были белыми, а другие - желтыми или коричневыми. Все они были похожи на людские.
– Некоторые из тех, кого мы допрашиваем, очень храбры, - продолжал Инквизитор.
– Дьявол придает своим созданиям мужество. Мы противостоим этому с помощью живучести. У большинства людей во рту тридцать два зуба. Представь себе агонию, когда каждый из них вырывается! И каждый зуб может занять больше часа, чтобы извлечь его. - Он жутко улыбнулся, увидев мое испуганное лицо.
– А теперь покажи брату Беовульфу большой кувшин.
Брат Сабден поднес его к моим глазам, и я увидел, как что-то плавает в молочно-белой жидкости. Меня тошнило.
– Этот сосуд содержит глазные яблоки и языки, брат Беовульф. Так почему бы тебе не воспользоваться своими глазами, чтобы написать это, и не воспользоваться своим языком, чтобы ответить на мои вопросы, - сказал отец Ормскерк.
Он развернул листок бумаги и поднес его к моему лицу. Я быстро сообразил, что это то самое письмо, которое Том Уорд дал мне передать Алисе.
«Мне очень жаль, Алиса, но если эта записка окажется у тебя в руках, это будет означать, что я откусил больше, чем могу прожевать, и мы, вероятно, никогда больше не увидимся.
Я думал, что делаю то, чему меня учили, и что мой долг как Ведьмака – защищать графство. В то время я искренне верил, что это должно было превалировать над всеми другими вещами. Но теперь я понимаю, что ошибался. Мой самый большой долг был перед тобой. Во время
Поэтому я пишу тебе, чтобы извиниться за то, что сделал, и сказать, что люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Алиса. Но, пожалуйста, не пытайся мне помочь. Если ты читаешь это, я думаю, что мне уже ничем нельзя будет помочь. Я также верю, что мы столкнулись с чем – то новым из тьмы - опасным и могущественным существом. Оно похитило Ведьмака Джонсона так, словно тот был не более чем ребенком, а не грозным Ведьмаком с многолетним опытом, и я только что увидел еще одно доказательство, свидетельствующее о его ужасной силе.
Так что, пожалуйста, оставайся в Чипендене. К этому времени я уже знаю, что ты родишь нашего ребенка. Поэтому, пожалуйста, не подвергай себя опасности, приходя сюда. Без твоей магии это было бы безнадежно, и даже если твоя сила вернется, не подвергай себя риску. Ты будешь хорошей матерью для нашего ребенка, лучшим защитником, который у него когда-либо будет. Теперь это твой долг. Поставь это на первое место. Я поступил неправильно, так что, пожалуйста, не иди по моим стопам.
Я люблю тебя,
Том»
– Разве это не трогательно? - саркастически заметил Инквизитор.
– Он явно заботится о ведьме – о ней и о том отродье, которое, должно быть, уже вылупилось из ее темного чрева. И это доказательство проклинает тебя, брат Беовульф. Ты не только вышел за пределы своей компетенции и обратился за помощью к другому ведьмаку, но и был готов вернуться в логово этой ведьмы, чтобы передать его послание. Признаешься ли ты в своих грехах и просишь прощения? - потребовал он ответа.
Мне было страшно, но я хотел защитить себя.
– Я вовсе не собирался грешить, отец. Если я и грешил, то грешил в невежестве. Я просто пошел искать помощи, которую мог дать только другой Ведьмак. Я не хотел причинить ему никакого вреда.
– Никакого вреда? Никакого вреда! Брат Беовульф, ты причинил большой вред своей собственной душе - воскликнул он в гневе.
– Мы считаем, что ты что-то скрываешь от нас. Мы полагаем, что ты действительно знаешь ритуалы и секреты, используемые Ведьмаками, темные силы, которые они используют для осуществления своего отвратительного ремесла. Но поскольку ты вступил с ними в союз, ты отказываешься предоставить нам необходимые доказательства. Кстати – а что случилось с Ведьмаком по имени Уорд? Где же его можно найти?
– Я не знаю, что с ним случилось, отец, - ответил я.
– Я оставил его в заброшенной деревне; он собирался отправиться на поиски Ведьмака Джонсона. Он велел мне оставить его и, если он не вернется до рассвета, отправиться с этой запиской в Чипенден.
– Как интересно. Мы обыскали всю деревню. Генри Миллер проводил нас туда, но мы ничего не нашли. Место было совершенно пустынным. Должно быть, прошли годы с тех пор, как там померла последняя душа. Может быть, ты знаешь, где его можно найти, но предпочитаешь защищать его? - Предположил отец Ормскерк.