Брать живьем! 1919-й
Шрифт:
Глава 15
Наутро весь состав Угро, как обычно, был в кабинете. Светловский первым делом довел до нас, что головорез Пугач, готовившийся бежать из города, был взят ночью на своей квартире силами оперативной группы чекистов, которую возглавлял сам Яркин. Бандюга, ранивший при захвате двух человек, сознался во всех своих злодеяниях. Яркин от лица коллектива ЧК выразил «уголовке» огромную признательность за изобличение кровавого преступника, ярого врага советской власти. Затем начальник озвучил свежие утренние сводки, в числе коих
– Я уж стал подумывать, что «пустырник» больше не напомнит о себе. Нет, он снова в деле, товарищи. На пустыре в районе Тюремной площади ранним утром был обнаружен труп. Картина та же: край заброшенного пустыря, большой холщовый мешок, в нем мертвое тело мужчины… Скворцов, Нечаев, отправляйтесь туда вместе с доктором Журкиным. Он сейчас подойдет. Займитесь этим делом, выведите, наконец, убийцу на чистую воду… Санитаров я пришлю.
Мы дождались судебного медика, который немного задержался, и пошли к пустырю на своих двоих. По пути Скворцов, одетый в свою моряцкую форму, недовольно буркнул.
– Пошел на третье убийство, гад, не вытерпел!
– Что любопытно, первые две жертвы были, по всей видимости, дворянами, – заметил Журкин, поправляя пенсне. – Видно, и этот будет из благородных.
– И что, следствие зашло в тупик? – спросил я. – Так ничего и не вызнали? Хоть что-нибудь должно было всплыть!
Скворцов взглянул на меня и хмуро махнул рукой.
– Ни Гудилин, ни я не обнаружили серьезных зацепок. «Пустырник» где-то убивал несчастных, запихивал их в мешки и ночью отвозил к пустырю на подводе. Скорее всего, на своей подводе. На обочине полно следов от колес, но все они так похожи, что не разберешь. По ним преступника не отыскать… Как и по следам от его сапог. Обычные они, без каких-либо особенностей… Да, веревки на мешках были завязаны морским узлом. Но что это нам дает? Что преступник – матрос?.. Не факт. Так что, подвисло дело. И вот опять сюрприз, едрена каракатица!
Заросший сорняками пустырь был завален строительным мусором, пожелтевшими обрывками газет, ржавым металлоломом. Серый холщовый мешок с мертвым телом лежал под кустом жимолости. Его сторожил дед лет семидесяти пяти в линялом картузе и стареньком сюртучишке. Увидев нас, он всплеснул руками и покачал седой головой.
– Наконец-то! Жду, понимаете, как какой-нибудь стражник, боюсь отойти. А мне некогда, к дочери в деревню собрался ехать.
– Утро только началось, успеете, – улыбнулся матрос. – Кто вы, позвольте спросить?
– Матвей Никифоров Дьячков. Мой флигель прямо напротив этого места.
– Вы обнаружили мешок?
– Я. Еще из окна увидел, что под кустом что-то лежит. Подхожу – мешок с поклажей. Думаю, не труп ли внутри. Сами знаете, на нашем пустыре уже два мешка с мертвецами обнаружились. Потрогал мешок, точно, человеческое тело! Ну, и послал внука в милицию.
– Мешок ночью на телеге привезли. Не слышали, как она подъехала?
– Нет, милок. Хоть мне и восьмой десяток, а на сон, слава Богу, не жалуюсь.
– Ладно, ступайте домой.
Старик посмотрел на мешок, перекрестился и поплелся через
– Судя по следам, мужик он крупный, но невысокий, – сказал я.
– Да?.. Хм-м, похоже, что так, – согласился матрос, оценив вдавленные отметины. – Ножища у него, будем говорить, приличные. – Потрогав веревку на мешке, хмыкнул: – Опять морской узел.
Мы вынули тело из мешка и положили на траву. Убитый мужчина носил поношенный коричневый костюм, бабочку в крупный горошек, черные штиблеты. Лицо утонченное, с ухоженными усиками и аккуратной испанской бородкой. Волосы на голове сплошь перепачканы кровью.
Скворцов обернулся к судебному медику. Тот стоял со своим саквояжем и внимательно присматривался к очередной жертве «пустырника».
– Порфирий Маркович, можете приступать к осмотру.
Журкин попросил меня подержать саквояж, расстегнул светло-голубой пиджак и, поддернув короткие брюки, склонился над убитым. Внимательно оглядев голову и ощупав тело, проговорил:
– Убитому не больше пятидесяти. Умер вчера около двенадцати часов дня. Причиной смерти стал удар тупым предметом в область темени. Вероятнее всего, стукнули молотком.
– «Пустырник» не заморачивается, – хмыкнул матрос. – Точно таким же макаром прикончил и тех двоих… Кто ж на сей раз попал под его молоток?.. По виду, тоже из благородных.
Скворцов пошарил в карманах убитого в надежде отыскать паспорт. Я знал со времен учебы в университете, что после революции паспортная система, как и многое другое, была объявлена наследием проклятого прошлого. Но поскольку другой единой системы учета долго не возникало, то многие продолжали пользоваться документами, выправленными в царское время.
– Как и тогда, никаких документов, денег или ключей, – вздохнул матрос. – Мы ждали, что в Угро поступят заявления о пропаже людей, но так и не дождались. Видимо, они были одинокими, либо проезжими. Боюсь, и теперь никто не озаботится заявить об исчезновении.
Журкин взял у меня свой саквояж, коснулся рукой шляпы канотье и отбыл по своим делам.
Я поднял с земли мешок, осмотрел его снаружи, потом изнутри. Внутри не было ничего, кроме нескольких стружек.
– В одном из тех мешков тоже были стружки, – заметил матрос, сворачивая из тонкой газетной полоски цигарку.
Я бросил на него внимательный взгляд.
– Спиридон Прокофьич, а не зацепка ли это?
Он закурил, несколько раз затянулся и выпустил клуб дыма.
– Хм-м, может быть… Предположим, что убийца имеет отношение к морю и столярному делу. В таком случае имеет смысл раздобыть сведения об отставных матросах и столярах.
Появились санитары. Когда они погрузили тело на подводу и поехали в морг, мы со Рундуком разбежались в разные стороны. Я решил навестить Кузовлева, а матрос вернулся в здание милиции, чтобы заполучить адреса петродарских матросов и столяров.