Братство Астарты
Шрифт:
Лава вернулся к сотне сам не свой. Его колотила внутренняя дрожь — то ли от осознания, что был на волосок от смерти, то ли от бешенства за пережитое унижение. Мальчишка-конюх принял кобылу сотника и подвел ему жеребца по кличке Бешеный. Гнедой жеребец носил свою кличку так, словно сам ее себе дал. Настоящее воплощение зла, не терпящее рядом с собой ни зверей, ни людей, норовя при каждом удобном случае укусить или лягнуть даже кормившего его конюха. Его не любили воины, его терпеть не могли и боялись слуги, а он, купаясь во всеобщей ненависти, слушался только Лаву. Как сотнику удавалось
Вся сотня, следуя примеру командира, пересаживалась на боевых коней. Подъехал Ранди.
— Что-то ты не весел! Общение с благородными туринцами навеяло на тебя грусть?
Лаву раздражало всё, и рыжий своей болтовней тоже, но он сдержался:
— Построить сотню! Разведку вон на ту скалу! — командир ткнул пальцем в выступающие над деревьями камни.
Ранди ернически изогнулся в поклоне:
— Люди «переобуваются», мой господин, дозор уже на месте.
Его не так-то просто было подловить: как второй человек в сотне он знал свое дело.
Лава взлетел в седло, попутно хлопнув по морде Бешеного, попытавшегося куснуть его за колено. Выпрямившись, он наконец расслабился и улыбнулся:
— Ты прав, Ранди. Общение с благородными плохо влияет на печень!
Кот довольно заржал:
— А я что говорил! Не бережешь ты себя, командир!
Он всегда много болтал и балагурил перед боем.
Сотня стояла в боевом строю, готовая в любую минуту сорваться с места. Отсюда из ущелья ничего не было видно, все ждали сигнала дозорного. Ожидание в полной неизвестности нервировало бойцов, поэтому, когда наконец с горы горошиной скатился дозорный, все поняли: имперцы пошли, — и напряженное ожидание сменилось оживленным гомоном.
Лава встал в стременах:
— Сотня-а-а! В карьер!
Бешеный под ним сорвался с места и огромными скачками полетел по ущелью. Сотня, вытянувшись в цепочку, рванула за ним. Дно ущелья было заполнено валунами всевозможных размеров: от небольших, с человеческую голову до огромных, с армейский шатер. Любой из них мог стать источником больших неприятностей. Всадники неслись галопом, видя лишь спину впереди идущего, всецело полагаясь на опыт своего вождя и чутье его жеребца. Опыт и чутье, действуя в тандеме, провели сотню сквозь опасное ущелье и выплеснули на открытое пространство. Лава, прижавшись к гриве Бешеного, летел по полю у самого городского рва, замечая боковым зрением слепящие вспышки на начищенной броне катафрактов.
«Значит, все хорошо. Все идет, как надо», — подумал сотник и пришпорил жеребца. Тот обиженно захрапел, поскольку и так шел на пределе.
Огромная башня с черным зевом воротного проема и языком подъемного моста вырастала на глазах. Уже было видно, как маленькие фигурки на верхней площадке забегали и испуганно засуетились. Из темноты воротной арки на мост выбежали воины, и командир, дико крича, пытался построить их в шеренги.
Стрелы посыпались на вендов, когда они уже выкатывались на мост.
— Поздно! — оскалился Лава, посылая Бешеного прямо на копья выстроившихся на мосту горожан. Жеребец взвился на дыбы, уходя от смертоносного железа. Передние копыта Бешеного, ломая древки копий, дробили неосторожно сунувшиеся головы.
— Ах ты зверюга! —
Лава не дал им такого шанса. Теперь по головам заработал длинный меч венда, а сзади накатывались все новые и новые варвары. Защитники моста не выдержали и побежали. У них на плечах сотня ворвалась в город, растоптав в арке воротной башни слабую попытку сопротивления. Обезумевшие горожане с криками ужаса рассыпались по привратной площади, пытаясь укрыться от беспощадных варварских клинков. Основная же часть заслона вместе с командиром юркнула в узкий проулок.
Лава звериным рыком остановил наиболее ретивых, рванувших преследовать бегущих:
— Всем спешиться! Лошадей обратно за мост. Вход в арку завалить! Чем? — он повернулся на глупый вопрос. — Всем, что найдете! Вон арба, снимайте двери с домов, бревна, корзины с землей. Торопитесь, сейчас горцы очухаются и попрут на нас!
Небольшая баррикада, выросшая в несколько мгновений, закрыла арку и подход к воротам. Венды, укрывшись за завалом, защелкали луками, успокаивая самые горячие головы защитников города.
Прислонившись к баррикаде, Лава тяжело вздохнул:
— Сейчас подтянут тяжелую пехоту, вот тогда станет по-настоящему жарко.
Ранди, не оборачиваясь, хохотнул в ответ.
— Прорвемся, командир, ты же у нас счастливчик! Любимец богов!
Ответ Рыжего сотника совсем не успокоил. Скорее, наоборот. Предчувствие, не покидавшее с того момента, как он оставил шатер Навруса, теперь просто надрывалось от крика: «Беда!!!» Но откуда? Лава не мог понять, в чем опасность. Мы уже в воротах! Горожане? Не те это бойцы — какое-то время мы легко продержимся. Ну даже если припрет, всегда можем отойти — мост-то мы держим.
Долго мучиться сомнениями ему не дали. С главной улицы показался первый отряд. Большие, туринского образца щиты, шлемы, кирасы или кольчуги — в общем, все лучшее вооружение в городе. Засвистели стрелы, но, как и ожидалось, пользы от них было мало. Кое-кто из горожан иногда вскрикивал, и раненый уходил вглубь строя, но в целом пехота, ощетинившись копьями, неумолимо надвигалась. До баррикады осталось не более пятнадцати шагов, и горожане, перестав испытывать судьбу, бросились в атаку.
Лава хлопнул Ранди по спине:
— Пошел!
Дикий Кот действительно по-кошачьи, одним рывком, взлетел на край баррикады. В то же мгновение тяжелая секира в руках венда одним взмахом отбила два наконечника, устремившиеся ему в грудь. Расшвыряв копья, Ранди что есть мочи ударил ногой в ближайший щит. Удар сверху вниз был такой силы, что державший щит крепыш отлетел назад и обязательно рухнул бы на брусчатку, если бы не стоящая позади шеренга. В получившуюся брешь, не задумываясь, прыгнул Кот. За ним устремились Лава и другие венды. Ранди, орудуя своим чудовищным топором, как ледокол прорубал дорогу: ни щит, ни доспехи не спасали от его ударов. Лава, следуя вплотную за другом, пресекал любую попытку в сутолоке ударить Кота с фланга или сзади. Вокруг них образовалась пустота — никто не хотел связываться с бешеным гигантом. Варвары, врубившись клином в строй горожан, сначала погасили их порыв, а затем начали понемногу теснить, выдавливая обратно с площади. Первый раунд явно остался за варварами!