Братство Башни
Шрифт:
– Какая неожиданность! – всплеснул руками Омар ибн Аби Рабиа. – И что за вывод мы должны сделать из всего увиденного?
– Чем больше осколок, тем легче понять, чем являлся целый предмет! – с готовностью ответила Анита Горамник.
– Хрупкое лучше бьется! – выкрикнул Дистини Шаркови.
– Лучше быть медным, чем стеклянным, – добавил Битали Кро.
– Хорошо. Очень хорошо. Ответы прозвучали разные, однако все они правильны! Леви! – взмахнул палочкой профессор, и осколки вспорхнули в воздух, закружились, перемешиваясь в искристое облако, и вдруг замерли. – Да, мы видим
– Зеленая пыль от первого предмета, хрустальная от бокала, – прищурилась отличница. – Плоские белые кусочки – это осколки кувшина. При желании его можно даже восстановить, если следовать очертаниям рисунка и стыковать линию с линией.
– Из чего состоит наш разум, мсье Кро?!
– Из желаний! – вскочил Битали. – Страх и голод, любовь и ненависть, любопытство и лень…
– Узнаю речи профессора Клеотоу! – рассмеялся сухопарый араб. – Однако же здесь они к месту. Только прибавьте к страстям опыт и знания, воспоминания и планы, мысли и переживания. Вы догадываетесь, к чему я клоню, мсье Юсупов?
– Разум взрослого человека столь велик и настолько переплетен, что из него должны получиться крупные осколки с интересным рисунком.
– Два балла в аттестат, мсье Юсупов! Добавлю к тому одну важную деталь: порою разум сплетен в столь прочный кокон, что прочностью своей не уступит медному кувшину! – Преподаватель хлопнул в ладоши, и чайник со стола Битали исчез. – Наш мир жесток. Люди гибнут в нем постоянно. Смерть разрушает их разум. Но если погибший достаточно развит и образован, умен, насыщен мыслью, то разум его является слишком сложной структурой, чтобы исчезнуть без следа. Осколки сыплются, разлетаются. Год за годом, век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Они накапливаются, насыщают все вокруг, они везде. Знание, мудрость, опыт – они вокруг! И значит, при наличии некоторого навыка и мастерства мы всегда можем получить некое искомое знание прямо из ничего! – Профессор просунул руку в облако осколков, тут же выдернул и показал ученикам кусок стекла с оскаленной мордой китайского дракона. – Вопросы есть?
– Позвольте, профессор! – вскинул руку Юсупов. – Госпожа Клеотоу рассказывала, что низшие духи возникают вместе с предметами и являются его энергетической составляющей. Означает ли это, что после сожжения овина дух тоже попадает в ваше облако?
– Еще два балла в аттестат, мсье. За правильный вопрос. Да, это так. Духи также являются частью элениума мудрости, как принято называть это облако. И, найдя нужный дух… скажем, дух меча – вы всегда можете узнать все до мелочей об этом оружии. Даже если оно погибло, исчезло, испарилось начисто!
– То есть мы говорим о мире духов?
– Мир духов, мир мертвых, мир элениума, потусторонний мир… – небрежно перечислил Омар ибн Аби Рабиа. – Каждый дает этому облаку название в силу своего понимания, в силу ступени своего посвящения. Для смертных это мир мертвых, для колдунов – мир духов, для демонологов это бездна
Преподаватель взмахнул палочкой, сдув парящее облако в небытие, и спросил:
– Взвесьте свои силы, терпение и возможности еще раз, мадемуазель и мсье! Все ли вы готовы отправиться в долгий и тяжкий путь через пространство, вселяющее ужас во всех остальных? Еще не поздно выскочить за дверь, облегченно перевести дух и выбрать себе другую дисциплину для изучения! Нет? А может быть, вы не понимаете, что потребуется от вас на этом пути? Ну, скажите мне, я хочу услышать это из ваших уст!
– Концентрация внимания и дисциплина мышления, – ответила за всех рыжая отличница.
– И тренировки, тренировки, тренировки, – мрачно добавил профессор Рабиа. – Никто не передумал? Тогда открывайте тетради, мы начинаем!
После двух первых уроков, встряхнувших привычные устои, ученики ожидали чего-то похожего и от профессора Карла Пепелета. Однако профессор магического искусства начал урок с таким видом, словно ни нового курса, ни каникул не было вовсе, и в привычной своей нудной манере загундосил себе под нос, зябко кутаясь в меховую мантию:
– Пористость материалов в процессе распада у органических и неорганических амулетов изменяется прямо противоположным образом. Неорганические с течением времени плавно утрачивают способность впитывать силу вплоть до полного разрушения и утраты качеств. Органические, напротив, впитываемость увеличивают до некоторого предела, после чего скачкообразно ее теряют и рассыпаются. Предположительно это связано с равномерным разрыхлением органических структур и трещиноватостью минеральных, поскольку трещины отделяют крупные участки амулета один от другого…
Долго, нудно и однообразно…
Битали старательно конспектировал, и только в конце урока, когда Карл Пепелет уже попрощался, вскинул руку и спросил:
– Простите, профессор! А нет ли способа увеличить впитываемость амулета, не меняя его материал и форму?
– Не стоит упираться в форму, мсье Кро, – поднял на него совиный сонный взгляд преподаватель. – Если хотите усилить оберег, сделайте его больше. Или переходите на органику.
– Но ведь это не всегда возможно, профессор! – неожиданно вмешалась Анита. – Нельзя же носить брошку размером с кастрюлю! И изумрудные вставки в обереге на кость не заменишь, получится некрасиво!
Молодые люди засмеялись, однако женская часть класса понимающе закивала.
– Оставьте свою брошь как простое украшение, мадемуазель, – посоветовал Карл Пепелет. – А оберег увеличьте, насколько нужно, и повесьте на шею. Под одеждой никто не заметит. Все свободны, до завтра.
Битали и Анита понимающе переглянулись.
– Я чего-то не знаю? – Этот жест не укрылся от внимания влюбленного недоморфа.
– Похоже, наш профессор чего-то недоговаривает, – ответила Горамник.
– Или не знает, – добавил Кро.