Братство Башни
Шрифт:
– Я чувствую, – отступил демон. – Это ты. И ты когда-нибудь узнаешь, что это за мир, царствие бестелесных. Там не скучно. Там пусто. Мы погружаемся в бездну, мы тонем все глубже и глубже, мы рассеиваемся, мы теряем себя… – Сартан снова стал походить на человека, однако парил над алтарем. – Я стал забывать свой облик, Темный Лорд. Я забываю свои желания. Свою жизнь. Наверное, я умираю… Я помню только свое имя. Когда я забуду его, меня не станет…
– Как мне помочь тебе, Сартан?
– Произноси мое имя, человек! – громогласно взмолился демон, заметавшись по всей пещере. – Напоминай мне имя! Я должен слышать свое имя! Доставай меня из
– Как Темный Лорд узнал о тебе, Сартан? – тихо и ласково спросил мечущегося духа Битали.
– Он прочитал заклинание вызова в пещере двух драконов. – Демон остановился, плавно опустился на камни.
– А кто его там начертал?
– Я сам…
– Сам? – удивился Битали. – Ты вырвался из потустороннего мира, чтобы начертать заклинание своего вызова?
– Я начертал его, пока был живым, – ответил демон и тонкой струйкой потянулся к браслету из черепов.
– Зачем?
– Однажды я понял, что никто не вечен. Ни ты, ни дети, ни даже я. Однажды каждый утонет в небытии. Глубина, пустота. Ни шевеления, ни событий, ни памяти. Ни имени. Мне стало страшно. И я начертал заклинание, которое сохранит мое имя. Теперь я остался последним из первородных. Их больше нет. Они утонули. Рассеялись. Только я один всплываю и всплываю, делаю глоток, вижу свет, слышу свое имя. Слышу и начинаю тонуть снова.
– Кем ты был при жизни, Сартан?
– Не помню, Темный Лорд… – простонал демон. – Я помню страх. Я помню имя. Но я не помню своего облика. Своих свершений. Своей жизни. Ничего. Все это было слишком давно… Я просто имя, Темный Лорд. Осталось только имя…
– За что все духи так почитают Темного Лорда? – Битали протянул руку с амулетом к черным дымным клубам.
– Никто не хочет утонуть, Эдрижун… Темный Лорд поклялся, что откроет врата мира духов и впустит нас в мир живых. Чтобы мы опять увидели свет! Услышали смех! Вдохнули воздух! Чтобы мы могли вспомнить себя, прежде чем начать тонуть снова. Темный Лорд сдержал свое слово. Эдрижун уговорил смертных, и они стали каждый год на один день открывать врата в мир духов. Они звали нас к себе, принимали нашу власть; смертные произносили наши имена, они говорили с нами, они дышали с нами, они смеялись с нами. Они позволяли нам вспомнить жизнь. Когда Эдрижун исчез, врата закрылись. Они больше не открываются, Темный Лорд. Назови мое имя!
– Сартан.
– Ты должен открыть врата, Темный Лорд. Жаль, что я уже не могу запомнить твое имя. Мы тонем, и помнить все труднее. Открой врата! Все духи ждут этого. Называй меня по имени, Темный Лорд. Я приду и исполню твою волю.
Демон рассеялся. Так и хотелось сказать – «утонул».
Битали снова уменьшил алтарь, вышел из пещеры.
Снаружи все было залито водой, грядки превратились в ручейки, везде валялись обломки веток и куски черепицы, по небу носились обрывки туч и перепуганные вороны, кустарник за Тихим Лагерем, насколько было видно Битали, буквально лежал, размазанный по земле, а несколько деревьев под стенами замка выставили на всеобщее обозрение вывернутые корни.
– Мама… – сглотнул молодой чародей. – Надеюсь, никто не знает, кто все это вызвал…
Соваться на размякшее поле Кро не рискнул – обошел краем до парка, вошел в замок под своей башней, поднялся наверх.
Анита Горамник и недоморф были тут, мокрые до нитки. Точнее, мокрым был Надодух, отчетливо пахнущий псиной, а его нареченная сидела в пижаме молодого человека – вся съежившись
– О, привет, дружище! – кивнул Битали мохнатый сосед. – Ты много упустил! Тут такое творилось… Такой ураган вдруг обрушился, чуть замок не сдуло. Мы в кронах спрятались, так их насквозь, как сеть рыболовную, продувало. Пришлось дать деру. Полпути бежали, половину ветром донесло. Граф де Куртене, наверное, отомстить пытается за то, что директор тебя не выдает.
– Поляна уцелела?
– Да, там заросли густые. А на возвышениях и вдоль окраины снесло все начисто!
– Хорошо, – облегченно вздохнул Битали. – Слушай, дружище, ты случайно не слыхал про такие дни, когда смертные призывают к себе из потустороннего мира духов, демонов, души мертвых?
– Ау, Битали, – пощелкал пальцами чатия Сенусерт. – Тебя ураган кирпичом по голове случайно не стукнул? Или ты правда про Хэллоуин никогда в жизни не слышал? Ты ведь вроде из Шотландии?
– А еще есть сочельник, – добавила Горамник. – И День Мертвых в Латинской Америке, праздник чертей в Европе, Карачун у нас… Вообще, такие дни почти во всем мире у смертных имеются. Совет Хартии борется с ними, называет язычеством и идолопоклонничеством, пытается вычеркнуть из памяти, но пока получается не очень… В иных народах вытравили начисто, а другие как гуляли, так и гуляют. Ты почему спрашиваешь? Что-то конкретное узнать хочешь?
Битали подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу:
– Я все больше и больше начинаю походить на низшего духа. Я верю в справедливость. Я общаюсь с ними и смертными как с равными. Я хочу открыть врата в мир мертвых.
– Ты вызвал демона? – рывком поднялась отличница. – Я так сразу и поняла! Зачем элениуму наш мир? Что духи пообещали тебе за это?
– В том-то и дело, что ничего, Анита, – повернулся к ней потомок Темного Лорда. – Теперь я хочу этого сам.
Битва великих родов
Страх заставил Битали вздыбить шерсть на загривке и оскалиться. Однако он все же не зарычал, чтобы не выдать себя засевшему на высоком насесте охотнику.
Смертный прятался под самой кроной сосны, обвешанный лохматым тряпьем и ветками, в небольшой загородке. Различить его в укрытии было почти невозможно – однако запах дыма и гуталина, запах алкоголя и масла, запах гнили и пота выдавали опасного двуногого хищника так же ярко, как если бы тот стоял посреди поляны и орал во всю глотку.
Увы, враг находился над прогалиной. И у него, конечно же, было ружье, несущее смерть любому живому существу, что покажется на открытом месте.
В обычное время Битали, конечно же, на свет бы не показался. Он вообще предпочел бы обойти источник подобного запаха далеко-далеко стороной или зарылся в землю так глубоко, чтобы и морды не разглядеть было. Но сейчас за спиной слышался собачий лай, треск веток, громкая перекличка смертных, идущих через лес. Идущих, конечно же, с ружьями. От таких не скрыться. Собаки выследят и покажут затаившегося зверя, ружья позволят убить его с безопасного расстояния. Эти не уйдут даже от норы, запустят внутрь псов или напустят ядовитого дыма. Или отравят до смерти, или выгонят на свет – и убьют. После этих в живых не остается никого.