Братство фронтовое
Шрифт:
– У нас уже готов, - выкрикнул замполит минвзвода.
– Я знаю. Надо, чтобы и остальные подготовили, отметили лучших стрелков, связистов, пулеметчиков, пожелали подвигов в завтрашнем бою. Организуйте баню. Пусть помоются, поужинают и отдыхают до сигнала. Не забывайте дежурные посты. Обязательно раздать всем бирки. Тоже и для себя. Ясно?
– Ясно, товарищ комиссар, - загудели голоса.
– Есть что у тебя, комбат.
– Да что говорить, - пробасил он, сдвинув набок ушанку.
– Задача понятна. Важно уяснить свою роль в бою.
Вечер. В штабе батальона все в сборе. Одни лежат на нарах с цигаркой во рту, о чем-то думают, устремив свой взор на черный потолок. Другие за столиком пишут письма.
– Может, последнее, - говорит лейтенант Бедов, поправляя спустившиеся на лоб пряди волос.
– И не хотелось бы так думать, а там черт его знает... Уж лучше сейчас быть готовым ко всему, - продолжал рассуждать помкомбата, бережно складывая письмо треугольником.
С парторгом Лантухом разбираемся в полевых сумках.
Глубокое молчание.
– Люди помыты, пострижены, побриты, - говорю я Лантуху.
– Мы в бане тоже помылись, а побриться не успели. Давай-ка приведем себя в порядок.
– Ты прав. Вот когда будем в Москве, побреемся в столичной парикмахерской и обязательно у девушки, чтобы она массаж своими нежными ручками сделала, говорит вдруг парторг.
– Сейчас как-нибудь обойдемся сами, - проводя лезвием по подбородку, откликаюсь я на его лирические высказывания...
Четыре часа. Все на ногах. Связные обходят роты.
– Ну, друзья, собирайся в поход!
– обратился комбат. Он натягивает на себя поверх полушубка новенький, снежной белизны маскировочный халат, побеленную каску.
Следуя его указаниям, надеваем и мы маскхалаты, поправляем ремни с пистолетами, только что полученные новые кортики. В полевую сумку вместе с блокнотом, полевой картой вкладываем лоскут полотенца, мыло, коробочку с бритвенным прибором. Отряхнувшись, поправляем маскхалаты, держа в руках ушанки. Многие надели каски.
Обнимаем друг друга, даем взаимную клятву:
– Не подведем!
Медленно движемся на исходные позиции. Впереди в темную непроглядную ночь беспрестанно взлетают ракеты. Бойцы занимают траншеи. Разрешаем последний перекур. Протискиваюсь по траншеям, чтобы еще раз проверить готовность в ротах. Довольный солдатской бодростью, я проползаю на четвереньках в тесный с низким настилом КП.
– Роты готовы, комбат!
– Добре, комиссар, - так уж по традиции называет он меня.
Шли последние минуты знакомого напряженного ожидания.
Комбат Швыдченко посмотрел на ручные часы. Скоро шесть.
В это время морозный воздух огласился
В сторону врага взлетают три красные ракеты. Следя взглядом за их взлетом, комбат кричит начальнику штаба:
– Пускай!
Начальник штаба только этого и ждал. С азартом дает выстрел из ракетницы. Красной змейкой взвилась маленькая комета. Вслед ей последовал свисток-сигнал к наступлению. Пехота заколыхалась. Доля минуты какого-то оцепенения. Политруки - это их долг - первыми выскакивают из траншеи с возгласами:
– За Родину!
За ними устремляются бойцы. Вот они кубарем скатываются по снежному склону и медленно растекаются по полю.
Впереди окутанные дымом и снежной пылью, с гулом спешат танки. Они сминают колючие ограждения, окопные бугры. Грохот артиллерии нарастает. Грузно летят бомбардировщики.
Штурм вражеской позиции начался.
На КП батальона резкий зуммер.
– Двинулись?
– справляются из полка.
– Уже, уже, товарищ командир!
– не без волнения отвечает комбат.
По колени в снегу перебежками и ползком передвигаются воины. Перебираясь через брустверы вражеских окопов, через трупы фашистов, бойцы идут дальше и дальше, следом за валом огня артиллерии.
Преодолев первую преграду, приближаемся ко второй линии укреплений. Расстроенные ряды фашистов пытаются цепляться за высоту. Батальон по их пятам врывается в селение. Передвигается артиллерия, хозяйство батальона. Санитары в рядах стрелков. Не упуская из виду всего происходящего, спешим мы с комбатом и парторгом. Лейтенант Бедов в ротах, Терновых со связистами старается настроить телефон.
Завалы в окопах, поверженные фашистские пушки, черные воронки, клубы дыма.
В подвале полуразрушенного дома санитары устроили первый приют раненым. Ползком влезаем туда. Сквозь темноту разглядываем, как теснятся один к другому стонущие раненые. Они лежат вокруг маленьких тлеющих костров, среди едкого с горечью дыма.
Двое санитаров на корточках пробираются между ними, оказывая первую необходимую помощь.
Подбодрив раненых, выбираемся из подвала и перебежками спешим по траншеям.
Едва прыгнули в углубление окопа, как грохнул вражеский орудийный залп. Снаряд угодил в этот полуразрушенный дом. Резкий взрыв. Клубы дыма и пыли с комьями земли. Остатки избы рухнули, засыпав раненых и их спасителей-санитаров. С гневом смотрели мы на то место, где были раненые. Вокруг начали хлопотать бойцы-саперы с подоспевшими другими санитарами. Надо спасти живых из-под завала.
Терновых сидит на дне окопа, согнувшись возле телефониста, пытавшегося связаться с ротами.
– Хватит тебе тут ковыряться с телефоном, - сердито говорит комбат в сторону начальника штаба.
– Пошли в поле.