Братство фронтовое
Шрифт:
В такт перестука колес кто-то посвистывал, некоторые дремали, убаюканные качкой поезда. Тихо звучала песня девушек:
То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит...
Сильный гудок паровоза заглушил песни. Приближались к станции. Замелькали домики с красными крышами. Короткая остановка в Можайске. Паровоз набрал воды из водокачки и медленно, выжимая скорость, двинулся дальше. Вдоль полотна головешками валялись потухшие зажигалки, в стороне скелеты самолетов.
Вязьма. Вокзал разрушен. Накренившись на бок, стоят измятые
В пожелтевшем, пропитанном соленым потом обмундировании, с накинутыми поверх жесткими, темными от дождя плащ-палатками, спешат военные, бренча котелками, чтобы набрать кипятка. Но какой тут может быть кипяток. Довольствоваться приходится холодной водой. Разминаем ноги, курим. Размокшая от дождя земля скользит под ногами.
Гудок паровоза. Все бросились к вагонам. Эшелон тронулся. Двигаемся на Ельнинское направление, на Смоленщину.
Густой хвойный лес. Поляна с огородами, постройками. Разъезд Милятино. Спешная разгрузка. Откуда-то издалека доносится гул в воздухе.
– Ну вот и прибыли, - мягко говорит военком батальона, обводя всех взглядом.
– Можете покурить, осмотреть снаряжение. И без шума направимся к своим квартирам.
Небо прояснилось. Сквозь рваные плывущие облака показывается солнце. Люди молча идут по Варшавскому шоссе, туда, где начинаются леса.
– Вот уже на протяжении многих дней по ту сторону Десны идут тяжелые бои. Неспокойно и на других направлениях. 15 августа войска Южного фронта оставили Кривой Рог, 17-го - Николаев, - с горечью сказал военком.
Такие вести не радуют. Среди нас разные люди, с разными суждениями, настроениями. Лева из музвзвода идти дальше не может, ссылается на боль в животе.
– Как ему не корчиться, если он всю дорогу жевал разную зелень да еще запивал из грязных луж, - слышатся сердитые реплики. Лева со стоном распластался на земле. Прибыл пожилой врач. Присев на корточки, осмотрел больного и покачал головой.
– Еще перед маршем я предупреждал его о режиме. Не послушался. Необходимо его изолировать, - заключил врач.
К вечеру мы расположились на привал в глухом лесу.
Вдоль проселочного тракта раскинулась деревня Кузнецы. По одну сторону дома-мазанки, по другую - старые амбары. По обочинам дороги толстые ивы с густыми прядями ветвей, в корявых стволах трещины. В этой деревне, западнее Кирова, разместились батальон связи, интендантство. На ее восточной окраине расположился в новом рубленом доме правления колхоза политотдел дивизии, в соседней деревне Барсуки - штаб дивизии. Рядом деревни Большие и Малые Желтоухи.
На занятом рубеже, находясь во втором эшелоне, мы по 6-8 часов строим оборонительные сооружения: роем окопы, блиндажи, возводим инженерно-противотанковые заграждения, устраиваем минные поля. Для артиллерийских батарей готовим основные и запасные позиции. 4-6 часов в день отводим боевой подготовке. Роты поочередно
Доставалось нам. Но мы не только строили, овладевали знаниями, но и помогали местному населению в сельскохозяйственных работах.
Деревня приумолкла. Овцы, рогатый скот угнаны в тыл. По сочным лугам беспечно гогочут гуси. Ненастные дни сменились по-летнему теплыми: бабье лето. На сжатом поле военные машины нагружают снопами, которые отправляют на ток для обмолота.
То и дело среди жнивья взлетают стаи птиц.
Вместе с колхозниками и подростками трудятся ополченцы.
– А ну, давай, поворачивайся быстрее!
– раздаются снизу голоса подающих снопы на машину.
Я стою наверху и, еле успевая принимать снопы укладываю их рядами. Эта работа мне знакома с детства. Густые заросли полыни окаймляли тогда борозды крестьян, отделяя одну полосу от другой. Плоды тяжелого труда грузились на телегу. А сейчас были машины. Воз рос все выше и выше, а снопы все пода-.вали и подавали.
– А ну еще, последний!
– звонко кричит снизу Таня Каменская.
Брошенный ею сноп не долетает до меня и падает. Его на лету успевает подхватить Листратов и лихо подбрасывает.
– Вот как надо, - бодро обращается он к Тане.
Машина нагружена. Мы с шофером затягиваем воз шестом и едем к обмолоточной площадке. Безветренный день. Изредка доносятся громовые раскаты с передовой. Хлеб обмолачивается конной молотилкой. Одни подают снопы и заправляют молотильную машину, другие деревянными вилами отбрасывают обмолоченную солому. Сгребают зерно, очищают его на веялке, собирают в мешки. По окончании полевых работ спешат в подразделения.
От командования полка поступает специальное задание - соорудить ложный аэродром.
Поле перед лесом, занятое гречихой, превращается в аэродром с самолетами и ангарами из ветвей и деревьев. Стрелки и саперы трудятся от темна до темна.
– Аэродром что надо!
– говорит довольный Листратов.
– Может быть, примем наряд на такие забавы?
– с усмешкой обращается ко мне Николай.
– Как прикажут, - отвечаю ему, рассматривая результаты труда.
На следующий день рано утром вражеские самолеты роем кружились над аэродромом, сбрасывая бомбовый груз на ложное поле.
Участились полеты немецкой авиации и непосредственно над расположением дивизии. В каждой роте выделили ручные пулеметы, приспособив их к зенитной стрельбе.
Саперы на земляных работах. На макушке холма, среди поля роют окоп и тут же сооружается наблюдательный пункт. Солнце сильно палит. На горизонте бирюзовое небо переходит в фиолетовую дымку. Вдруг донесся гул в воздухе. Саперы, вытирая вспотевшие лица, всматриваются в даль. Едва видимое звено самолетов. Все ближе и ближе.
– Длинный и тонкий фюзеляж, вражеские, - определяют бойцы. И вот уже над полем взрывы. Клубы земляной бурой пыли и коричневого дыма взвиваются фонтаном.