Братство Креста
Шрифт:
— Ты забрал обоих Проснувшихся из Парижа, но не пошел в два других города. Ты испугался, оставшись без крылатых змеев?
— Нет, госпожа. Я не боюсь ходить пешком, я испугался другого. Наставник Бердер предупреждал меня, что в южных странах нечисто, но я не поверил. Я принял решение сохранить жизни оставшихся людей, госпожа. Мы не могли больше воевать с самой землей.
— С землей? — усмехнулась Хранительница. — Ты так хорошо запомнил сказки, которыми тебя кормили в дороге?
— Если честно, я уже не знаю, чему верить, — признался Артур. — Мы были измотаны, госпожа. На обратном пути переболели лихорадкой, несколько раз отбивались от диких племен…
— А германцы? —
— По эту сторону песчаной стены нас встречали радушно. Нам оказывали помощь, и даже бесплатно дали телегу, для женщин. В северной Германии жизнь мирная и сытная. А в двух больших городах я договорился о приеме наших товаров на местные ярмарки, — тут Артур выдержал суровый взгляд Анны Первой. — Но перед этим мы две недели пробирались на юг, вдоль границы Ползущих гор, пока не кончились пески. За ними военная машина древних застряла, и нам пришлось ее бросить. К великому счастью, люди, которых называют Бумажники, дали нам несколько лошадей…
— Ты считаешь, что пивовары наплели тебе небылиц? — в лоб спросил третий Хранитель, квадратный мужик, с изрытым оспой лицом.
— Слишком много легенд бродит по земле, — осторожно сказал Коваль. — Я могу верить или не верить, но губернатор должен опираться на твердые знания.
— Грош цена твоим знаниям, — мама Рита пошевелила беззубым ртом, — коли ты до главного дойти не можешь. Зарос там, закопался в бумажках-то да в волоките. А хоть раз подумал, с чего бы это старая карга мается, да и прочие… Ты глянь на них, не мальчишки давно, скоро самих вперед ногами понесут.
Артур ждал. Что-то от него хотели, и все эти туманные намеки, насчет загадочного Братства и походов на юг, начинали его здорово нервировать. Он вспомнил, как точно так же сгущались тучи и накалялась обстановка, когда Качальщики послали его заразить кровью Вечного пожарища несколько деревьев в центре Москвы.
Они опять что-то задумали, в самый неподходящий момент. В то время, когда он, наконец, отважился собрать Думу, когда он привез из Парижа настоящих спецов, когда шла речь о пуске паровика до Новгорода и Ярославля…
— Ты стал скрытным, Клинок, — упрекнула мама Рита, но нельзя было понять, говорит она с укоризной или, напротив, одобрительно. — Расскажи ему, Кристиан.
— Ты слишком закопался в своем городе, губернатор, — Кристиан неторопливо засыпал в трубку табак, потянулся за угольком. — Мы ждали тебя, потому что получили дурные вести. Очень дурные. Никто из твоих доносчиков не доложит об этом, они всего лишь насекомые. На юге, впервые, земля качается не сама. И не может остановиться.
Лето жаркое, очень жаркое. Почти не идут дожди. Вниз, по Волге, плывет мертвый осетр. В Астрахани в сети вообще не попадает живая рыба. В Ростове начался мор, люди и скотина гибнут за шесть дней. В Воронеже черная язва унесла уже тринадцать тысяч человек…
— Мне известно об этом, — перебил Коваль. — Мы выставили кордоны и отправляем обратно всех, кто идет оттуда.
— А ты знаешь, что творится в Крыму? Ты знаешь, что в море нельзя опустить даже руку: она тут же покрывается пузырями и гноится несколько дней? Ты знаешь, что на берегу Черного моря рыбаки жгут костры из выловленной рыбы, потому что рыба стала отравой? Ты знаешь, что произошло в Симферополе?
Служители Месяца затеяли драку с теми, кто верит в Крест. Они заявили, что неверным, из-за которых случилась Большая смерть, на полуострове не место. Мэр города не смог их остановить. Сгорела половина деревянных домов и несколько храмов. Потом служители Креста ушли из города, но их преследуют до сих пор. И люди окрестных городков уступили тем, кто показал больше злобы и бесстрашия…
Коваль
— Если ты будешь продолжать делать вид, что ничего не понимаешь, мы подумаем, что у губернатора Кузнеца в голове завелся червяк, — сухо обронил Бердер.
— Ладно, скажу прямо! — рубанул ладонью Артур. — Я навидался всякого, и готов поверить, что на юге орудуют банды, снабженные древним знанием. Очень похоже, что двое москвичей, которых я когда-то вытащил… Будь проклят этот день! Очень похоже на то, что они высеяли вибрион холеры. Также, судя по всему, они поднимались на борт военных кораблей. В Средиземном море чудом не затонула часть американской эскадры. Наверное, эта парочка пыталась оживить механизмы, но у них получилось лишь снять несколько торпед и взорвать у итальянского берега пару снарядов…
— Почему они это делают, Клинок? — подняла высохшую руку Хранительница. — Почему они не вернулись в Петербург, когда растворилась Москва?
— Что ты хочешь услышать от меня, госпожа? Что я ошибся в людях? Да, это так. Но я не только в них ошибся. Десятки и сотни людей готовы продать мать родную ради славы и богатства. Наверное, при дворе Карамаз-паши эти двое получили то, что не могли им дать мы…
— Слишком просто у тебя получается, — вставил Кристиан. — Эти двое французов тоже сбегут, или ты посадишь их в клетку?
— Не сбегут!.. Надеюсь, что не сбегут, — поправился Коваль. Ему вдруг пришло в голову, что Качальщики могут потребовать смерти для французских спецов. — Они не такие! Орландо, например, день и ночь не вылезает с верфей, мужик прямо горит на работе. Обещает мне, к следующей весне, пустить в строй рыболовецкий траулер…
— Хорошо, когда много рыбы, — многозначительно протянула Хранительница, — но плохо, когда каждый начинает коптить ее только для себя.
— Ты упрекаешь меня, госпожа, что я думаю только о своем городе? Но я не могу решать за всю Россию! Тем более что единого государства просто не существует… — добавил он, вспомнив, с каким небрежением относится мама к политическим терминам. — Не понимаю, к чему вы клоните? Ростов, Астрахань… От нас туда даже самые удалые купцы не ходят — нереально добраться. И товар сгниет, и охране жратвы не напасешься. Мы про южные города только от торгашей из Нижнего знаем. А что касается Симферополя, так это вообще Украина, бывшая, правда… Нам-то какое до них дело? У меня и в Питере забот по горло, воды порой хлебнуть некогда!
— Раньше ты говорил иначе, Клинок, — скривила губы Хранительница. — Раньше ты понимал, почему Качальщики думают обо всех, а не только о своей деревне. Когда ты это понимал, ты рисковал жизнью и отправился в Москву. В то время ты сделал очень много для равновесия, даже больше, чем предсказано в Книге. А теперь притворяешься, что самое главное — залатать старое корыто и наловить в Неве побольше корюшки. И ради этого ты покинул город и улетел в Мертвые земли?
На несколько секунд в избе повисло молчание. У Коваля внезапно сильно запершило в горле, словно он наглотался жареных семечек. Ему стало всё понятно, вопросов больше не осталось, нужно было только дать согласие. Он ожидал предложения поучаствовать в любой локальной авантюре, возможно, растворить еще пару городов или казнить французов, но Хранители замахивались на задачу, явно непосильную. Самое обидное, что озвучить идею Хранительница, как всегда, предоставила гостю. Такая уж у нее была манера излагать истины Книги.