Братство Маргариты (сборник)

Тополь Эдуард Владимирович

Но Карпатый язвительно усмехнулся:

– Ага, счас! Ты Царицын и водка «Царская». Получается твой подарок за наши бабки.

Царицын поставил водку на место.

– Извини, не подумал. Тогда действительно вы свой подарок покупайте, а я куплю что-нибудь другое, не алкогольное. Пока! До завтра. Встретимся в «Речном».

И Царицын ушел.

– Па, по-моему, он обиделся, – сказал 13-летний Витюша.

– Он? – улыбнулся Карпатый. – Да нет! Мы с ним и Сорокой не разлей вода! В таких заворотах бывали!

Он

поставил в тележку большую коробку с подарочным виски и направился к кассе. Федя и Ивана двинулись следом.

– В каких? – спросил на ходу Витюша у отца.

– Мал еще, – ответил Карпатый. – Вырастешь, расскажу.

– А я и сам знаю, – ухмыльнулся Витюша.

– Что ты знаешь?

– А я у бабушки одну газету видел, старую…

Карпатый разом остановился, дал сыну подзатыльник.

– Заткнись! – И, оглянувшись по сторонам, понизил голос: – Ты чё при людях? Я ж депутат!

Тут за окном магазина громыхнул гром, это в городе начиналась весенняя гроза.

Весенняя гроза секла окна библиотеки и стучала по ним ветками уличных деревьев.

В пустом библиотечном зале Ивана листала подшивки старых, тринадцатилетней давности, газет. Эти пожелтевшие страницы пестрели броскими заголовками тех сумасшедших времен:

«Банды Закаева и Гелаева захватили Урус-Мартан»

«Теракт в токийском метро! Погибли 11, пострадали 5000!»

«Еще один маньяк в нашей области!»

Наконец Ивана находит то, что ищет, – заметку с хлестким заголовком:

Свадьба или срок!

17-летний сын генерала Сорокина женится, чтобы избежать срока за изнасилование

Ивана, помертвев, стала читать эту заметку, но тут к ней подошла старушка библиотекарша:

– Девушка, восемь часов, мы закрываем.

– Еще минутку, – попросила Ивана. – Пожалуйста!

Библиотекарша заглянула на газетную страницу и сказала печально:

– Да, вот мы в какое время живем. Эти мерзавцы втроем девочек портили, а генерал их отмазал. Только тебе-то это зачем?

– Нет, это я случайно… – ответила Ивана.

– Все, заканчивай.

Библиотекарша ушла в книгохранилище и стала щелкать там выключателями, выключая свет.

А за окнами продолжалась гроза, и при очередном раскате грома Ивана решительно вырвала из газеты кусок страницы с роковой заметкой.

В пустом парке было темно, мокро и мусорно после грозы.

Ветер скрипел железяками мертвых аттракционов, раскачивал люльки чертова колеса и редкие фонари в темных аллеях.

Стоя под вышкой для прыжков с резиновым канатом, Ивана достала из-за

пазухи фломастер и кусок газеты с роковой заметкой, написала на этом куске: «Все, мама! Я улетела! Ивана…», спрятала газету за пазуху и решительно полезла вверх по мокрым перекладинам металлической лестницы. Порой ее руки соскальзывали с этих перекладин и казалось, что она сорвется. Но она продолжала взбираться все выше.

С высоты ей открылся темный, в редких огнях ночной город над рекой.

В голове гремела музыка группы «Дважды два».

Наконец Ивана достигла верхней площадки – крохотной, два на два метра. Вылезла на эту площадку, легла на ней, отдышалась, а затем встала в полный рост и распахнула руки, как для полета.

Ветер тут же надул ее кофту и рукава.

Ивана наклонилась навстречу ветру и сделала шаг вперед.

Теперь она стояла на самом краю площадки, в последний раз посмотрела на город, на дальний пароходик на реке и вниз, на черную землю.

– Ну! – громко сказала она самой себе. – Прыгай же, дура! Прыгай! – и расплакалась. – Я не могу… – и тут же озлобилась: – Можешь! Давай! Ты никто! Ты выблядок! Прыгай!

Но не так-то просто кончить жизнь самоубийством!

Сникнув, она отступила от края площадки, снова легла на нее и, разозлившись, принялась сдирать с себя одежду и швырять ее вниз – кофту, майку, юбку, кроссовки…

Катившая по темным аллеям парка патрульная ментовская машина проезжала мимо вышки, и одна из кроссовок Иваны шлепнулась ей на лобовое стекло.

Менты остановились, вышли из машины, задрали головы вверх и в изумлении открыли рты – на вышке, на ее самой верхней площадке сидела голая Ивана, болтала ногами и в полный голос горланила какой-то новый шлягер группы «Дважды два».

– Эй! – крикнул ей один из ментов.

– Тихо! – одернул его второй. – Ты чё? Напугаешь – свалится к чертям! Она ж пьяная в жопу!

– А чё делать?

– Не знаю. Я не полезу.

– Ладно, ну ее на хрен…

Менты сели в машину и укатили.

Ивана посмотрела, как милицейская машина удалилась в черной аллее, вздохнула и попробовала сама спуститься с вышки. Но это оказалось трудней и страшней, чем подниматься, – она не видела нижних перекладин, руки и ноги скользили…

Зависнув на высоте, Ивана стала скулить и плакать от страха:

– Спасите!.. Эй!.. Люди!.. Ну, пожалуйста! Эй!..

Но никто не отвечал, только вдали прогудел и проклацал по рельсам скорый поезд.

Так, скуля и дрожа от холода, Ивана все-таки спустилась с вышки на землю, стала собирать свою одежду…

Ночью мать Иваны, стоя на коленях пред иконой Пресвятой Ксении великомученицы, беззвучно благодарила ее за спасение дочери.

Лежа в своей кровати и отрешенно глядя в потолок, Ивана спросила: