Братство меча. Кулл — Победитель Змей 1
Шрифт:
— Ты успокойся, Конан, — улыбнулся маг, глядя, как рука короля нащупывает рукоять меча. — Я вовсе не собираюсь подтрунивать над тобой, а тем паче оскорблять. Вот скажи, ты когда-нибудь задумывался над тем, почему магия в большинстве случаев на тебя не действует, а если и действует, то слабее, чем на других?
— Я знаю, что колдовство опасно. Но я знаю, что оно смертельно для того, кто заранее сдался. Мне всегда помогала ярость…
— Воля — вот что тебе помогало! — Пелиас сиял от удовольствия, словно получил награду. — А прямая
— Ты хочешь сказать, что я маг? — Конан смачно плюнул на пол, выложенный узорной плиткой. — Всегда ненавидел этот народец за жадность и жестокость. Не прими на свой счет, Пелиас, но я действительно очень мало встречал среди вашего брата честных людей.
— А много ли ты их встречал вообще? Силе сопутствуют соблазны, и обойти их ох как не легко. — Пелиас нахмурился, и глаза его стали черными, словно ночное небо. — Но дело не в соблазнах. Вопрос в том, кого считать магом. Все люди имеют такие способности, но не у всех хватает силы и воли, чтобы осознанно пользоваться ими. Ты всегда делаешь это, не задумываясь. Поэтому ты, Конан, не маг, а воин.
— Слава Солнцеликому Митре! Успокоил. Но ты мне голову-то не морочь. Наплел про магию… А ведь я спрашивал, как нам вернуться.
— Иногда, Конан, ты меня удивляешь. — Пелиас покачал головой и снова принялся разглядывать свои руки, потом взглянул на короля и, отвернувшись к порталу, сказал: — Вот к этому и наплел. Так как твоя воля настолько сильна, что тебя можно, с некоторыми оговорками конечно, назвать магом, чтобы вернуться, достаточно будет твоего желания. Просто очень сильно захотеть — и все… А теперь положите руки друг другу на плечи. Ты, Конан, встань слева — будешь направляющим…
Спутники короля подошли поближе, и он услышал, как Кербалл тихонько спросил Алкемида:
— Эй, философ, ты пожрать с собой захватил?
Глава седьмая
Посреди ночи он проснулся, как от толчка. Завернувшись в шерстяной килт и надев сандалии, Конан двинулся к выходу из комнаты, осторожно обходя мебель. Застегивая пояс с мечом, он выглянул в коридор. В замке стояла непривычная тишина, лишь трещали факелы, укрепленные в держателях вдоль стен. Сводчатый потолок покрывала копоть. Король прислушался, и ему показалось, что справа, со стороны главного зала, доносятся какие-то звуки. Песня? Женский голос выводил странную мелодию на непонятном языке.
Конан мягким кошачьим шагом двинулся по коридору. Чем ближе он подходил, тем глубже проникали в его душу звуки музыки, а в воздухе разливался странный запах, напоминавший тот, который остается после близкого удара молнии. Проходя мимо других комнат, киммериец слышал за дверями ровное дыхание спящих людей, и ему казалось удивительным, что никто, кроме него, не слышит песни. Наконец коридор закончился, и Конан вошел в зал.
Ярко пылал огонь в камине, освещая даже высокий потолок и капители тяжелых колонн. На фоне огня в пол-оборота к королю стояла воительница и, опираясь на спинку высокого кресла, пела. Сияние пламени мешало разглядеть ее лицо,
Лишь подойдя ближе, король понял: это не Айар. Меч будто сам собой вылетел из ножен. У Айар не может быть таких глаз! На темном фоне силуэта они казались прорезями в металлической маске, сквозь которые било рыжее пламя. Грозовой запах стал еще сильнее, и Конан заметил вдруг, что вовсе не огонь в камине дает столько света, а существо, стоявшее перед ним. Он опустил меч. «Так вот ты какая, Огненная Дева!»
Словно в ответ его мысли, нестерпимое сияние погасло. Девушка сделала шаг вперед и развела руки, показывая, что безоружна, но киммериец знал: она сама и есть оружие.
Высокую грудь Огненной Девы защищал панцирь, повторяющий очертания фигуры, и к нему присоединялись короткие наплечники. Боевой пояс стягивал немыслимо тонкую талию, над которой нависал шипастый край нагрудника. Бедра закрывала пластинчатая юбочка. Доспех дополняли поножи и легкие наручи. Оружия при ней не было. Теперь, когда она стояла совсем рядом, Конан смог разглядеть, что глаза у нее вполне человеческие, вот только странного золотисто-рыжего цвета, как и волосы, подобные языкам пламени.
— Я звала, и ты пришел. — Низкий грудной голос. — Чтобы отдать, нужно обрести, а чтобы обрести — отдать. Ты готов отдать часть себя, чтобы обрести меня?
Она едва заметно, уголками губ, улыбнулась. «Проклятие! Что она хочет сказать?» Услышь он эти слова от обычной женщины, у него не осталось бы сомнений, но эта…
— Ты еще сомневаешься? — Она усмехнулась. — Никогда не подумала бы, что ты такой нерешительный… — Огненная Дева отстегнула левый наплечник и положила его на стол.
Мысли лихорадочно метались в голове Конана: «Тысяча демонов! Может, это суккуб? Как быть… Ведь Кулл… Это его Меч…»
— Не мучай себя. — Нагрудник со звоном упал на каменные плиты, и у короля перехватило дыхание. — Я не суккуб. Но, несмотря на свое магическое происхождение, я женщина. И овладеть моей силой ты сможешь, лишь овладев мной. Иначе тебе никогда не найти меня. Тебе что, не нравится такой способ?
— Очень нравится, задери меня Нергал! — Киммериец наконец обрел дар речи. — Но я не могу этого сделать, ведь ты принадлежишь Куллу…
Ее смех серебряными бубенчиками раскатился по залу.
— Я не принадлежу никому. Такие, как я, лишь снисходят к смертным. Но уверяю тебя: мы знаем, что такое любовь! А чтобы передать меня Куллу, ты должен сначала найти и обрести!
— Это сон… — прорычал Конан, сжимая ее в объятиях.
Тело Огненной Девы источало нечеловеческий жар. Но сейчас он не обжигал, а… Руки девушки скользнули по его спине, утонули в волосах. Запах грозы. Жаркие губы. Стон…
«А что ты называешь явью?» — коснулась сознания короля ее мысль. Потом все утонуло в пламени…
Дно долины покрывала изумрудная трава, и кое-где возвышались редкие деревья. Стоя на гребне скальной гряды, спускавшейся в долину, Кербалл мог видеть, как внизу пасется маленькое стадо оленей. Насколько хватало глаз, повсюду кипела жизнь, в небольших озерцах плескались стаи диких гусей. «Прямо Земля Счастливой Охоты, как в легендах пиктов». Киммериец посмотрел на своих спутников, которые тоже разглядывали долину.