Братство волков
Шрифт:
И простить никогда не сможет.
– Эй, боец! – крикнул молодой рослый федерал. – Да, да, ты! И ты – тоже, – сказал «альфовец» еще одному случайно выхваченному им из оцепления бойцу. – Пошли со мной, помощь нужна!
Делать нечего: Нухаев отправился вслед за «альфовцем» к остаткам ближнего к ним дома.
– Берите труп! – скомандовал сотрудник группы «А». – И тащите его вон туда. – Он показал на темный фургон метрах в тридцати. – Хоть какая-то польза от вас будет…
Только сейчас Мурат разглядел лежащий на мокрой земле рядом с развороченной
«Альфовец» включил фонарь, чтобы подсветить.
– Берите один за одну руку, другой – за другую! – скомандовал он. – И волоките этого… да, туда, к труповозке!
Мурат до сих пор не понимал, как он не выдал тогда себя… Это был его брат Азамат. Хотя грудь его была прострелена в нескольких местах, а ноги посечены осколками, лицо почти не пострадало…
– Ну?! – прикрикнул «альфовец. – Чего застыл, боец? Дохлых гоблинов не видел?! Тащите…
Вот так и получилось, что он, Мурат Нухаев, один из лидеров «Братства волков», волок за руку своего мертвого брата, как падаль. Он ничего не забыл. Он ждал этого дня шесть лет.
Старший проглотил подступивший к горлу сухой комок.
Выдохнул застоявшийся воздух из груди. Медленно провел ладонями по лицу.
– Завтра начнем, – сказал он. – Все решено. Действуйте, братья.
Глава 14
Волков даже не заметил этих сорока километров – вот только что, казалось, выехали, а уже видна окраина Апшеронска. Да и то, надо сказать, что весь путь он был занят телефонными переговорами. По ходу перебросился словцом сначала с Никитиным, потом поговорил с Пал Палычем (попросил, чтобы тот дал команду местным). А затем уже связался с товарищем, номер которого ему сообщил спецпредставитель МВД по округу; и вот только что закончил с ним беседовать.
– Гляньте-ка… – вдруг подал реплику водитель. – Это наши соседи, кажется…
– А, любители громкой восточной музыки? – Волков проводив взглядом обогнавший их и повернувший к вокзальной площади «Чероки». – Да, кажется, это их «широкий»…
– Ну что, Светлана? – он обернулся к сидящей в кресле позади Анохиной, на коленях у которой был ее неизменный планшетник. – Нашли что-нибудь интересное?
– Не торопите меня, – буркнула она, не поднимая глаз. – Я закачала в память прорву файлов… Теперь вот просматриваю все, что имеет хоть какое-то отношение к «братству»…
– Приехали! – сказал Фомин. – Ого! – увидев на площадке у входа несколько местных чинов, удивился он. – Все местное начальство, похоже, вышло нас встречать.
Волков, относившийся поначалу крайне скептически к идее руководства создать смешанную опегруппу, теперь смог воочию убедиться, что дело, к которому его приставили, – не совсем пустячное.
У входа в здание ОВД стояли трое местных старших начальников. Определенно, это окружное начальство позвонило в Апшеронск. И сказало им что-то такое, что те вынеслись встречать подъехавший транспорт с таким энтузиазмом, как будто это был не скромный «соболек», а министерский
Волков поздоровался за руку с местными чинами.
– Где задержанный по подозрению в убийстве лесников гражданин? – спросил он. – И где сотрудник, который занимается расследованием ЧП в леспромхозе?
– Гражданин этот у нас, в КПЗ, – сказал начальник следственного отдела. – Майор юстиции Завадский, – представился он. – Я лично занимаюсь этим делом…
– Выделите нам отдельный кабинет, – распорядился Волков. – И приведите этого гражданина. – Он посмотрел на старших начальников. – Спасибо, товарищи. Можете заниматься своими делами. Если понадобится помощь, я дам вам знать.
Волков и Анохина прошли в здание райотдела. Их провели в кабинет на втором этаже. С ними был и майор юстиции.
Волков стал расспрашивать местного сотрудника о деталях этого дела. Завадский отвечал очень осторожно; чувствовалось, что он дезориентирован сам, что он не понимает самой причины интереса большого начальства к рядовому, в общем, криминальному происшествию (пусть и убийству). Но поговорить толком не успели. Прошло всего две или три минуты, как в помещение ввели задержанного по подозрению в убийстве двух сотрудников лесоохраны.
Волков внимательно оглядел его. Мужчина примерно лет сорока, в замызганных, в бурых подсохших пятнах спортивных брюках, в синей ветровке, под которой видна блеклая голубоватая майка, и кроссовках с вынутыми шнурками. Сильно сутулящийся, с щетинистым лицом, натруженными руками и растерянным, если не сказать, испуганным взглядом. Под правым глазом, налившимся багровым цветом, – синяк. Нижняя губа то ли разбита, то ли искусана. На руках видны царапины. Других повреждений, во всяком случае при первом внешнем осмотре, не обнаружилось.
– Снимите с него наручники!
Сержант, приведший этого субъекта из камеры предварительного заключения, выполнил команду.
– Обождите за дверью.
Глядя в упор на задержанного, Волков спросил:
– Фамилия, имя, отчество?
– Мои?
– Свои я знаю.
– Так это… Мужчина с усилием потер широкие запястья, натертые металлом наручников. – Гордеев Александр.
– Отца у вас что, не было?
– Как же… – мужчина бросил на него удивленный взгляд. – Все, как у людей. Николаем батю зовут… он и сейчас живой.
Алексей, увидев, как задержанный облизнул губы, увидев его серое мятое лицо, спросил:
– Вас кормили?
– Меня? – удивился тот.
– Ну да. Вас.
– Его привезли вечером, около девяти, – торопливо сказал Завадский. – С ним работал наш дознаватель. А я это дело, соответственно, взял под личный контроль.
Волков подошел к столу, сам налил из графина воды в стакан, передал его задержанному. Тот, приподняв голову так, что стал виден острый кадык, с жадностью выпил.
– Завадский, – Алексей посмотрел на главу местного СО, – распорядитесь, чтобы принесли что-нибудь поесть. И еще воды или сока. Не для нас, – уточнил он. – Для этого гражданина.