Братва и кольцо
Шрифт:
— Ты не шелести почём зря!!! Может быть, меня даже наградят. Посмертно… — Он не успел договорить, его поспешно оборвали:
— Ты тут не засиживайся. У нас ещё три таких группы заслано — все, разговор окончен, уходи первым, а я пойду кружным путём.
Глава седьмая.
А НЕ ПОШЛИ БЫ ВЫ В… ПОХОД
Лучше гор могут быть только бабы,
на которых ещё не бывал.
До
— Запомните, — ткнул он стеком в грудь Чуку, — дисциплинка и ещё раз дисциплинка. В районе ожидаётся эпидемия лошадиного бешенства. Из лужи не пить, всякую гадость с земли не жрать. Помните — мы не бабы, что попало в рот не тянем!!! И ещё! — Он оглядел всех собравшихся. — Фёдор у вас за начальника, а Пендальф будет при нём комиссаром. Вопросы есть? Вопросов нет.
Пендальф вышел из строя, ласково окинул взглядом шеренгу и обратился ко всем:
— Ну, пошли, залётные.
Шеренга маршем двинулась к воротам, и только Фёдор остался стоять. Поймав вопросительный взгляд Пендальфа, он откашлялся и спросил:
— Пендальф, а что, кто-то из наших уже залетел?
Новоиспечённый комиссар аж крякнул от удовольствия:
— Кажись, да… Шагай давай!
За воротами отряд удивительно ловко перестроился в колонну по двое и, затянув по команде песню «У солдата выходной — пуговицы в ряд», бойким маршем вышел из города.
Восьмью часами позже отряд расположился на привале в какой-то холмистой местности. Развалившийся у костра Гиви принялся тщательно полировать свою гордость. Боевой топор, естественно — чем ещё мог гордиться гном-недомерок? При желании топором уже можно было делать операции по микрохирургии глаза, но гордый житель гор все ещё старательно «тюнинговал» свой девайс.
Лагавас некоторое время с нескрываемым удивлением смотрел за Гиви, но потом, порывшись, достал из своего багажа бережно завёрнутый в тряпочку раритетный чугунный утюг. Развернул, подышал на рукоятку, протёр рукавом, придирчиво осмотрел со всех сторон.
По правому боку утюжка вились дреенеэльфийские руны: «Внучеку от бабушки в день совершеннолетия». Разворошив половину костра, Лагавас пополнил утюг угольями и принялся тщательно наглаживать «стрелки» на оперении своих стрел.
Откровенно скучавший Баралгин разложил на земле кусок холста, достал песочные часы, завязал глаза старым носком и принялся собирать-разбирать АКМ на время. Подошедший к нему неслышными шагами Пендальф аккуратно положил среди деталей какую-то штампованную металлическую хрень из кармана, усмехнулся в усы и отошёл в сторону, принявшись с независимым видом рассматривать что-то на горизонте.
— Пойдём прямо и прямо, пока не упрёмся. Там будет роща, в ней грибов красных — навалом. Если попрёт, сдадим грибы барыгам местным, денег поднимем!
Старик прислушался к происходящему за спиной — Баралгин тихо свирепел и что-то
Тем временем чуть поодаль от костра раздухарившийся Агроном учил Чука и Гека фехтованию на мечах. Сеня и Фёдор предпочли благоразумно отказаться от предложенного учения, особенно после того, как Агроном гордо заявил, что проповедует школу фехтования «Заходящий сзади». Чук и Гек попросту пропустили это замечание между ушей, и вскоре их щенячья радость сменилась явным неудовольствием, Агроном порядком замотал карапузов.
— Ать-два, ать-два. Зеер гут. Шевели копытами.
Мерин Гек, уже получивший пару внушительных синяков на заднице, огрызнулся:
— Жену свою учи, понял?
— Ладно, ловкач, счас получишь своих… — Чук явно переоценивал свои возможности, каждый раз бросаясь на Агронома в лобовую.
Гиви наскучила картина «учебного боя», он поднялся с валуна, на котором сидел, и направился к Пендальфу, который всё ещё делал вид, что всматривается за горизонт.
Тихо напевая себе под нос, он прошёл мимо бившегося в припадке ярости Баралгина. Тот вертел в руках лишнюю деталь и полуразобранный АКМ, но ток и не снял повязку. Гиви был слишком увлечён своей песней и слишком мало понимал в огнестрельном оружии, чтобы проявить хоть какой-то интерес к мучениям компаньона.
Ходы кривые роет подземный, умный гном.Нормальные герои всегда идут кругом.Гиви подошёл к Пендальфу и обнял старика за талию:
— Пэндалф, а можит, срэжым угол? Двынэм через шахты каналызацыи? Можьно будыт завыснут у маиво братана Балына.
— Нет, Гиви. Мы пойдём через Панкисское ущелье, как образованные люди. Говорят, сейчас там спокойно. А в шахтах — караул, чего творится. Не дай бог опять шахтёры забастуют!!!
За их спинами раздался дикий рёв, над головами что-то просвистело и разбилось о ствол соседнего деревца — это оказались песочные часы Баралгина. Сам Баралгин ожесточённо лупил прикладом «Калашникова» о внушительных размеров валун.
Агроном, все ещё фехтовавший с карапузами, повернул голову в сторону разбушевавшегося соплеменника, не прекращая орудовать мечом, и уже через секунду Гек бросил меч оземь и завопил дурным голосом:
— Блин! Порезал ты меня, сволочь!
Чук издал боевой клич бешеного пингвина и ринулся в рукопашную:
— Бей гада!
Гек благоразумно отвёл себе роль во втором эшелоне атаки, поднял с земли булыжник поувесистей, подбросил его в руке и неуклюже швырнул снаряд в Агронома, попутно подзадоривая приятеля:
— Главное завалить, а там запинаем!
Пилигрим Чук подкатился под ноги несостоявшегося «сенсея», явно намереваясь сбить того с ног:
— Ломай ему член!
Агроном пинком отшвырнул Чука, плашмя шлёпнул своим мечом по толстой заднице Мерина Гека и в приступе смеха повалился на землю. Чук и Гек бросились на него, но Агроном с лёгкостью завернул им обоим руки за спину.
— Чуваки, на кого лезете? Зря я, что ли, десять лет в школе олимпийского резерва Гондураса корячился?
— Руки нечестно выкручивать, — осклабился Гек.