Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера!
Шрифт:
— Что ты все: «ну», да «ну»! — Пятак отпустил Путейкина и продолжил: — Я пока у тебя на хате спрячусь. Папе скажешь, что я уехал, понял?
— Ну… это, понял, да… И че?
— А то, что, когда что-то наколется с Полиной — мне скажешь, понял?
Путейкин кивнул, но глядел при этом в пол…
— Эдуард Аркадьевич если узнает, что ты не уехал… — сказал он, но мысли не докончил, боясь даже предположить, что Папа сделает с Демьяном в таком случае.
А что Эдуард Аркадьевич с Простаком сделает,
— Ты, Андрюха, что, испугался? — вновь схватил товарища за лацканы Пятак.
— Да нет… — замялся Путейкин. И вдруг его прорвало: — Да знает уже Папа, где Полину искать. Ему Недрищев Марлен Полуэктович информацию дал! Знает, где искать, да Сушёный всех наших пацанов в ориентировку дал. Мы теперь — никуда! На каждом посту ГАИ — фотки наши! А твоя — самая первая!
— Ты знаешь, где искать? — набычившись, спросил Демьян Пятак.
— Знаю, — кивнул Путейкин. — Твоя старая знакомая по Франции — Алла Замоскворецкая — через агентство своё с проститутками Полину в Германию автобусом отправила…
— Что ж ты, гад, молчал?! — Демьян бессильно замахнулся на друга, но не ударил, потому что по глазам Андрюхи понял, чего тому стоило это его признание. — Дуй за Саней и Адидасом. Машина нужна чистая. Если кто откажется, не уламывай. На смерть идём смотреть.
Через пару часов вся четвёрка в полном составе сидела в машине, не засвеченной нигде «девятке», одолженной у одного официанта из ресторана «У Василия». Упаковались плотно: три ТТ, спрятанных за обшивкой передних дверей, и обрез тульской двустволки двенадцатого калибра составляли целый арсенал.
Впереди сидели Адидас и Пятак. Позади — Простак и Мастак.
Из города выехали почти без проблем.
Пятак уже сам женский парик на голову натянул, очечки близорукие на морду, помаду, серёжки в уши: ни дать, ни взять — баба некрасивая на дачу с мужем собралась.
Простака тоже замаскировали, под старика, ветерана войны. Бороду чуть ли не дед-морозовскую приклеили, очки в роговой оправе нацепили да шляпу-канотье соломенную, какие в годы нэпа ларёчники носили…
Багажник они на крышу привинтили, а на него привязали пару табуреток, фикус и холодильник с помойки, кем-то выкинутый…
Гаишники на посту только мельком глянули — и останавливать не стали: дачники-неудачники, голытьба городская…
А когда за пределы области выкатились, остановились… Багажник с хламом — в кювет, грим водой из канавы смыли, стволы из тайников достали, и газу — до отказу!
Только за рулём менялись. Путейкин, потом Демьян, потом Шнуропет, потом Биттнер. Потом снова Путейкин.
Первый «Икарус» с девчонками догнали уже в Белоруссии…
Прижали к обочине, напугали всех до визгу.
Оказалось — челночницы из родного города,
А они подумали, что это бандиты белорусские на них напали! Девки-челночницы уже деньги достали, — только не убивайте! И как были удивлены, когда пацаны, не взяв ни одного доллара, извинившись, со скоростью ветра понеслись вперёд…
Второй «Икарус» оказался с легальными туристами. Тоже перепугали всех слегка. Тоже извинились. Народ отнёсся по-разному: кто — с пониманием, кто — с облегчением!
Потом были третий «Икарус» и четвёртый, и пятый.
Потом платили белорусским ментам.
Менты их тормознули: дескать, кто такие да откудова, да почему такой братвой ездите по нашим землям. Щнуропет, вынимая из кармана доверенность на тачку, демонстративно раскрыл кошель — смотри, ментура белорусская, поживиться можно. Ну, те, понятное дело, и поживились.
У них такса была смешная. Много не берут, не избалованные!
Отъезжая от ментов, Адидас хмыкнул и сообщил, что белорусы — не чета хохлам, ещё и ломаются, прежде чем взять.
— Хохляцкие гаишники, так те сами, когда тормозят тачку, то, подходя, представляются: «Старшина Синепупенко, жена, трое детей»! — рассказывал Адидас.
Пятак с Путейкиным со смеху покатывались. Даже Биттнер хрюкнул.
Потом была стычка с местной братвой.
Кто-то их предупредил, что на трассе чужаки шустрят по «Икарусам», — вот местные и выехали наперерез.
Но быстро разобрались — поняли, что хлеба у них никто не отбирает, и даже помогли с наколкой, сказали, что видели такой автобус с проститутками и с пацанами… Вчера проезжал. Сейчас уже возле границы, наверное. Приметы верные кинули.
«Хорошо у бульбашей оповещение работает, — отметил про себя Пятак. — Нам тоже потом надо будет так сделать».
И они снова мчались, без отдыха… Даже руль передавали друг другу на ходу. Из-за руля — назад, а за руль — с бокового сиденья.
И наконец догнали!
Очередь перед пограничным пунктом контроля растянулась на пару километров.
Рядом была другая, покороче, блатная, — для тех, у кого погранцы и таможня были замазаны, но все равно — очередь.
Вот в этой блатной очереди и стоял «Икарус» фирмы «Премьера» — рекламной фирмы Алки Замоскворецкой, которая поставляла на Запад русских… ну, скажем, фотомоделей…
Ханя и Храп почти дремали, травя анекдоты с матерком. Маркел с Кувалдой пошли вперёд к знакомому таможеннику — относить взятку.
За девицами присмотра особого не требовалось. Почти все из них знали, куда и зачем едут, и вели себя более чем спокойно. Даже радовались, что наконец-то покидают страну дураков.