Братва. Пощады не будет

Монах Евгений

– Крыша-то есть?

– Какое там! Всю жизнь бобылем бесквартирным. А щас в теплотрассе кантуюсь. В парке уже не климат.

– Могу дать подзаработать.

– Сколько?

– Десять штук.

– Подписываюсь. Что надо делать?

– Пустяк. Сходи в автокамеру хранения и принеси из шестьдесят шестого сейфа пакет или кейс. Шифр – пятнадцать девяносто три. Запомнил?

– Обижаешь, Монах! За червонец я таблицу умножения по новой выучу.

– Ладушки. Тогда двигай, а я недалеко буду.

В зале камер хранения

встал за, колонну – предосторожность нелишняя, если все же взрыв будет.

– А я тебя потерял, – вынырнул у меня из-за спины Петрович. – За этим посылал, что ли?

В руках он держал обычный, неопасный с виду, заклеенный конверт из плотной коричневой бумаги.

– Тут написано чегой-то, – Петрович приблизил конверт к глазам. – А глянь, верно тебе: «Монах, пусть благодаря этому сувениру твоя дистанция до стенки хоть на децал удлинится». Подпись отсутствует.

Я взял конверт. Нет, для бомбы он явно легковат. На ощупь в нем было несколько записных книжек или денежных пачек. Я уже почти поверил в последнее. В конце концов не все же евреи Иуды и Каины.

Надорвал. В конверте оказались две пачки стодолларовых ассигнаций. С этого дня я согласен – евреи, Богом избранный народ, в натуре. И как только позволил себе сомневаться в искренности Леонида, подозревать в коварстве! Все-таки часто предубеждены и несправедливы на Руси к представителям иудейского племени.

Петровича поселил в гостинице «Свердловск», снабдил на первое время деньгами, велев не лезть в криминал, не запиваться и на днях ждать от меня известий.

Позвонил Могильщику и назначил сбор группы на девять вечера у него на квартире.

Киса и Цыпа уже сидели в гостиной за столом, уставленным разнокалиберными бутылками в обществе тарелок с различными консервами, извлеченными из заграничных банок и баночек. Но к еде никто не притрагивался, должно быть, ждали меня. Что ж, в таком случае дисциплина в нашей банде стоит на весьма похвальном уровне.

– Монах! Я по тебе скучал! – вскочил Киса, разливая по рюмкам коньяк. – Для нового дела вызывал?

– Не угадал. Значительно круче – собрал сходняк для дележа незаработанного вами куша... – Я эффектным жестом выдернул из куртки две пачки баксов и хряснул ими об стол, чуть не опрокинув тарелку с икрой.

Ребята оторопели, а зевающий Могильщик, появившийся из кухни с сифоном, так вообще забыл пасть закрыть.

– Двадцать штук зелененькими. Половина сразу изымается в мою пользу, так как их добыл я. Половина из остатка идет в нашу общаковскую кассу. – Я взял одну пачку, присоединил к ней половину второй и спрятал их обратно в карман. – Вам досталось по тысяче шестьсот шестьдесят шесть долларов. Довольны? Не слышу аплодисментов!

– Ну, ты зажигаешь, Монах! – искренне восхитился Киса. – Кстати, как твое имя-отчество?

– Евгений Михалыч.

– Я как увидел тебя, враз просек, что с тобой, Евгений Михалыч, дело у нас

пойдет. И как в воду глядел!

– Мне нравится энтузиазм, но давайте выпьем и обсудим план действий. Освободите стол от мусора.

Могильщик, не долго думая, спрятал свою долю зеленых в комод, а Киса с Цыпой – в одинаковые бумажники из тисненой кожи.

Утолив голод и жажду, мы закурили из нового Кисиного приобретения – серебряного портсигара с двуглавым орлом на массивной крышке.

– Киса, ты пижон, – констатировал я, раскурив «косяк». – Догадываюсь, что весь навар от дела ушел у тебя на травку.

Киса нахмурился и тут же рассмеялся:

– В точку, Михалыч. Но обрати внимание на качество! Это ж не третьесортная солома, а натуральная пыльца. Двенадцать штук за грамм. И то по блату. Есть у меня узбек знакомый. Умудряется привозить, несмотря на сплошные кордоны на железке.

– Возьми килограмм для общака. Пригодится. Чем черт не шутит – может, сами наркодельцами заделаемся. В любом случае, это неплохое помещение капитала. – Я отсчитал четыре тысячи долларов и выдал их Кисе. – Когда будет товар?

– Завтра, – не задумываясь, ответил тот и вернул мне четыре сотни. – За оптовую сделку положена скидка. Я не кусочник, Евген.

– Похвально. Переходим к идее трансформации группы в иное качество. Нам необходимо легализоваться. Станем владельцами какого-нибудь заведения попроще, вроде пивной, где меня выцепил Могильщик. Кстати, мысль плодотворная. Цыпа с Кисой, завтра нарисуйтесь там под видом рэкетиров и обложите хозяина невозможно-диким налогом, к примеру, пятьдесят процентов от прибыли. Это морально подготовит его к продаже заведения. А если все-таки упрется, то найдем что-то другое или будем беседовать уже с его наследниками...

– На кой хрен нам бодяга эта?! – насупился Киса. – Похмелять всяких ханыг... Я за стойкой стоять не буду. В натуре!

– Никто и не требует. Найдем деваху без комплексов, она там будет смотреться получше, чем твоя морда. Ты вполне потянешь на должность вышибалы. Цыпа, естественно, шофер, а Могильщик пройдет экспедитором.

– А у тебя какая будет должность? – подозрительно поинтересовался Киса.

– Мне она вовсе не нужна, – щедро-благодушно заявил я. – С меня хватит сознания, что стал капиталистом-владельцем питейной «точки».

– Прости, Монах, но мне все это не нравится! – Киса напрягся, ожидая моей реакции на саботаж.

Но он зря волновался. Стучать по столу пистолетом не в моих привычках. Я пошел дипломатическим путем:

– Ты просто не подумал. Разжевываю для непонятливых: во-первых, группа станет мобильной и стойкой, во-вторых, у нас будет отличная ширма, и ни у кого не возникнет праздный вопрос, что связывает четверых уголовников и почему они неразлучны. А эти два условия нам необходимы, коли мы всерьез собираемся контролировать местных проституток.