Братья Дуровы
Шрифт:
— Лорд, сюда!
С веселым лаем пес выбежал на манеж, сделал круг, другой, уселся перед хозяином. Поднял уши, ожидая реплики, которая так смешила публику, — тогда Лорд охотно ловил свой хвост, радуясь, что его игра доставляет удовольствие.
Но клоун молчал. Лорд недоуменно тявкнул. Безрезультатно… Пришлось напомнить еще раз — тявкнул погромче. Не дожидаясь команды, попробовал ловить свой хвост. Однако не услышал поощрения и прекратил это занятие: скучно играть для себя…
Цирк насторожился. Не может быть, чтобы происходившая
— Про хвост будет?
Наконец, Дуров нарушил молчание:
— Думбадзе про хвост запретил говорить…
Гром аплодисментов подтвердил, что каламбур оценен по достоинству.
В гостинице Дурова уже ждал приказ градоначальника покинуть Ялту с первым отходящим пароходом. А, как нарочно, из-за штормовой погоды пароход опаздывал. И Дуров не спешил. Не тут-то было: полицейский пристав сам нанял экипаж и предложил немедленно выехать на лошадях через Байдарские ворота.
Все-таки напоследок не обошлось без инцидента. Толпа восторженно приветствовала клоуна, вышедшего из гостиницы вместе с Лордом, тоже ставшим знаменитостью. Пока хозяин и собака усаживались в экипаж, не смолкали овации в их честь. Под приветственные клики экипаж с изгнанниками отбыл из Ялты.
Вот другой случай, происшедший на этот раз на севере страны в Архангельске. И опять мишенью для сатирических стрел Владимира Дурова послужили «сильные мира» — высшие губернские власти.
Началось с того, что Дуров отказался участвовать в развлекательном вечере, который устраивала супруга губернатора. Оскорбленная губернаторша решила отомстить и предложила местному «бомонду» бойкотировать бенефис клоуна.
Угодливый полицмейстер донимал со своей стороны, требовал снести помещение, где находились дуровские животные.
Все же в день бенефиса клоуна цирк оказался полон. Это вдохновило героя представления на сатирические импровизации. После обычного антре с «подарками» крысам: интендантской, торговой, полицейской — появилась крыса с должностью и фамилией. Клоун рекомендовал ее:
— Вот правитель поднебесной канцелярии Содомо-Гоморрский…
Крыса «правитель канцелярии» отворачивается от подарка — куска масла. Также воротит нос и кудлатый шпиц от предложенного ему сухаря.
— Они не желают кушать прогорклого масла и гнилых сухарей… — комментирует клоун.
Публика отвечает громом рукоплесканий. Все знают, что правитель губернаторской канцелярии Садовской наживается на поставках испорченных продуктов жителям северных земель.
Разумеется, последствия не заставили себя ждать.
— Вы слишком много позволяете себе говорить! — заявил полицмейстер клоуну, вызванному для объяснений по поводу «оскорбления властей».
— Что же, прикажете повесить замок на рот?
— Да, это было бы лучше…
На следующем представлении Дуров появился на арене с громадным замком, привешенным ко рту. И объяснялся жестами.
Зрители в нетерпении кричали:
— Долой замок! Дуров,
Но он до конца выдержал характер. Молчал.
Потом стало известно, что полицмейстер просил прокурора привлечь клоуна к уголовной ответственности. Прокурор ответил, что нет закона преследовать за молчание. Полицмейстер настаивал:
— Дуров учит животных непристойностям…
— Как?
— Его дрессированный слон вытаскивает из-под кровати горшок и, извините… садится на него в присутствии публики.
— В таком случае, — рассмеялся прокурор, — следует привлечь к ответственности слона…
Далеко не все и не всегда прокуроры были так либеральны. Сквозь цензурные и полицейские рогатки пробиваться было не просто, не легко. Не раз братья Дуровы подвергались репрессиям за свои смелые шутки.
Немудрено, что творчество обоих клоунов в обывательском представлении иногда нивелировалось, а имена их сливались в единое понятие — «Дуров».
Но как различны были их дальнейшие судьбы!
Дом мечты
Я живу в непрестанной мечте.
И ночью цирк живет скрытой, таинственной жизнью. В темноте тонут кресла и скамьи амфитеатра. Купол нависает на круг арены густой чернотой. Зато еще ярче свет фонаря у запасного выхода.
Цирк полон звуков. В высоте захохотал египетский голубь. На вечернем представлении фокусник вынул его из муфты обомлевшей купчихи в первом ряду. Голубь взлетел, покружил над загоготавшей галеркой, примостился на «колесе смерти» гастролера Джэксона, затем удобно устроился на трапеции воздушных гимнастов «2-Клио-2».
Слышно, как в конюшне всхрапывают лошади, по деревянному настилу бьют копытом, протяжно вздыхают. Гигант Раджа посапывает в тесном для него стойле. Добрый слон, хотя имеет скверную привычку фыркать, когда его угощают сахаром. Впрочем, и спесивый пеликан Демосфен любит пошутить над посетителями — так и норовит ухватить клювом подол дамской юбки или дернуть штанину брюк зазевавшегося господина.
Запах конюшен, звериных и птичьих клеток проникает в манеж. Все цирки мира, будь они велики, малы, богаты, бедны, пропитаны этим запахом. До чего же он стоек! Уж на что изыскан аристократический цирк Чинизелли, там даже опрыскивают и окуривают конюшни всяким благовониями, все же не могут его удалить.
Под куполом на трапеции снова захохотал голубь.
— Эй, ты там! Я еще ничего не сказал, а ты уже веселишься… — улыбнулся Дуров и хлопнул в ладоши. Голубь пошумел крыльями, перелетел на «колесо смерти».
Тяжелыми шагами Анатолий Леонидович пересек манеж, поднялся в ложу оркестра. Повернул выключатель. Зыбкий свет лампочки над музыкантским пюпитром бессилен одолеть тьму. Но Анатолий Леонидович не собирается ни писать, ни читать, просто хочет посидеть в раздумье здесь, в пустом цирке.