Братья Дуровы
Шрифт:
Забитая, вечно голодная собака, которой в доме столяра вместо еды давали нюхать табак или, того хуже, мучили таким «фокусом» — предлагали кусочек мяса, привязанный к веревке, а когда она глотала приманку, то ее вытаскивали из желудка обратно, тем не менее возвращается к своему хозяину. Так велика преданность Каштанки, она заставляет забыть все обиды и глумления над собой. Сила ее верной любви побеждает страх новых мучений.
Литературный финал имел жизненное продолжение.
Молодой циркист, в то время сам изрядно бедствовавший, все-таки избавил Каштанку
Впоследствии он дрессировал немало других собак. Среди них были и породистые и простые дворняжки, большие и маленькие, различные по характеру и способностям, привлекательные и не блиставшие красотой, однако все они становились ему близки и дороги.
В чем тайна их обаяния? В необычайном уме? В глубоком чувстве привязанности? — спрашивал себя Дуров и отвечал: нет, не только в этом! Как талантливо они стремятся постичь человеческое, приблизиться к человеку своим сердцем и разумом, как щедро и бескорыстно доверяют ему свою обидно короткую жизнь.
Собака знает, что се хозяин — Человек, и нигде нет такого четкого определения этого слова, как в се прекрасной душе.
Бишка, на долю которого выпала громкая цирковая слава, был совсем незнатного происхождения — дворняжка. Его замерзающим месячным щенком Дуров подобрал на улице. Согрел, приютил у себя.
Уже в раннем возрасте Бишка проявил музыкальные способности. Как-то Владимир Леонидович играл на пианино, вдруг почувствовал толчок в ногу. Отодвинул ногу, но толчок повторился. Оглянулся — Бишка стоит рядом, смотрит пристально своими умными глазами.
Дуров перестал играть. Снова толчок.
— Бишка, чего тебе?
Собака вильнула хвостом, вскочила на свое место на кресле, свернулась калачиком, задремала, но едва послышалась музыка, стала рядом в раздумье.
«Необходимо проверить ее музыкальный слух», — решил Дуров и заиграл грустный мотив. Собака глубоко вздохнула, подняла голову, глаза ее увлажнились. Бодрый марш: уши Бишки поднялись, насторожились. Опять грустная мелодия и снова глубокий вздох, на глазах слезы.
На Бишке Дуров начал свои первые внушения животным. Результаты оказались поразительными. Цирк всегда ломился от публики, когда эти опыты объявляли в программе.
— Бишка — отличный музыкант! — обращался Дуров к зрителям. — Какую ноту хотите, чтобы он взял на рояле?
— Ре!
— Фа!
— Соль!
— Фа!
— Ну, пусть будет фа! — говорил Дуров и делал внушение собаке.
Бишка на миг замирал, подходил к роялю, поднимал лапку и ударял по клавише. В воздухе звучало фа.
Умер Бишка в глубокой старости, полуослепший, оглохший. И до последних дней он испытывал настоящее горе, что его уже не брали на представление в цирк.
У Бишки была дочка Запятайка. От своего отца дворняги и от матери — чистокровной таксы — она унаследовала замечательные способности. Запятайка была отличным «математиком» и «географом».
— Будьте любезны, господин профессор, — обращался к ней
Собака шла к карте, разложенной на арене, и с глубокомысленным видом указывала лапой на Каспийское море. Также безошибочно она показывала другие моря. В географии, она, конечно, не смыслила, но отлично усвоила все знаки своего хозяина.
И не только его. Однажды, отправляясь в гастрольную поездку, Дуров встретился на пароходе с Чеховым. Разговор с Антоном Павловичем зашел об уме и способностях животных. Владимир Леонидович продемонстрировал такой опыт: внушил находившейся рядом Запятайке снять пенсне Чехова.
Собака в точности выполнила полученный молчаливый приказ: подошла к Антону Павловичу, осторожно взяла в зубы шнурок, потянула, сдернула пенсне.
— Вы можете сами повторить опыт, — предложил Владимир Леонидович. — Духовная организация Запятайки поразительно восприимчива.
— Попробую… — недоверчиво откликнулся Антон Павлович. Лицо его стало серьезным, он поймал взгляд собаки, что-то прошептал про себя.
Запятайка подняла голову и громко пролаяла три раза.
— Вот это я и задумал… — довольно рассмеялся Чехов.
Умница Запятайка стала популярной цирковой артисткой. Вот один из примеров ее необычайной смышлености и восприимчивости.
Во время гастролей Владимира Леонидовича Дурова в Пензе к нему обратились местные жители с просьбой помочь спасти городских собак от жестокого истребления. Как водится в таких случаях, эта «кампания» проводилась ненавистниками животных под предлогом санитарного мероприятия. Отменить «кампанию» мог только губернатор, князь Святополк-Мирский. Но прямо просить его об этом значило сразу получить отказ. И Дуров решил применить «военную хитрость», разыграв маленький спектакль с участием Запятайки.
Вечером в гостях у губернатора Дуров завел разговор об опытах внушения животным.
— Как жаль, что сейчас мы не можем проверить такой опыт! — посетовал князь.
— Отчего же, я могу послать за своей Запятайкой и показать то, о чем рассказываю.
— Ах, пожалуйста! — поддержали гости, находившиеся в гостиной.
Привезли Запятайку. Хозяин дома сам дал задание:
— Пусть собака возьмет щетку с карточного стола!
Дуров сделал короткое внушение. Запятайка принесла в зубах щетку и положила ее к ногам губернатора.
К аплодисментам княжеской гостиной Запятайка отнеслась равнодушно, простой народ в цирке обычно восторгался ее работой более бурно и непосредственнее, не опасаясь «неприличия» искреннего выражения чувств. Но когда она выполнила вторую, более сложную задачу, которую опять предложил сам губернатор, то в аристократической гостиной ничего не осталось от чопорной сдержанности.
— Замечательно! Необыкновенно — она играла на цитре… Музыкантша! — повторял губернатор, а за ним все гости.
А самой Запятайке как будто ничего не стоило послушаться молчаливой команды, которую дал Дуров: «Иди в соседнюю комнату… влезь на стул… положи лапу на цитру — на столе…»