Братья и сестры. Как помочь вашим детям жить дружно
Шрифт:
Катастрофы не случилось. Больше Тара об этом не заговаривала.
Когда мы с женой впервые сказали шестилетнему Майклу, что у нас будет еще ребенок, он был в восторге. Потом он об этом хорошенько подумал и заявил: «Я против!» С того дня он начал мочиться в постель.
Когда малышка родилась, он не проявлял к ней враждебности. Он отлично с ней обращался – держал ее, присматривал за ней, защищал. Но когда мать была рядом – ужас! Он пытался пнуть и ударить ее. Мать решила положить этому конец. Она сказала: «Я не позволю тебе обижать меня!»
Обсудив все с Кэй, мы решили, что не дали ему возможности высказать свои чувства, и поэтому он ведет себя таким образом. Я начал разговаривать с ним так, как на наших семинарах: «Похоже, ты злишься, когда видишь, как мама занимается с малышкой – нянчит и переодевает ее». А Кэй сказала ему: «Иногда, когда у мамочки появляется малыш, другие дети начинают думать, что их больше не любят. Если ты так думаешь, скажи мне об этом. Я обязательно обниму и приласкаю тебя». Мы стали больше уделять сыну внимания в одиночку, в отсутствие малышки.
Это помогло, он стал гораздо лучше себя вести дома и в школе. Учительница сказала нам: «Не могу поверить! Не понимаю, что произошло с Майклом! Он стал моим лучшим учеником. Он читает лучше всех в классе!»
Следующая история о матери, которая попыталась использовать полученные навыки при общении со своим десятилетним сыном. Она сумела признать его чувства, хотя слова мальчика привели ее в ярость.
Через несколько дней после нашего последнего семинара дети поздно вернулись из школы. Настолько поздно, что я отправилась их искать. Я увидела, что шестилетний Тимми бредет по обочине и горько плачет. А его брат, десятилетний Хэл, идет чуть поодаль.
Я подбежала к Тимми. Сквозь слезы он сказал, что Хэл толкнул его, опрокинул и пнул ногой.
Я покраснела от злости. Мне хотелось ударить Хэла, но я сдержалась. Потом обняла Тимми и постаралась его успокоить. Когда он перестал плакать, дала ему шоколадку, и он убежал играть.
Хэл все это время наблюдал за нами издали. Когда Тимми ушел, он спросил: «А мой вариант этой истории ты не хочешь выслушать?» И он рассказал, что трое мальчишек в автобусе хотели его поколотить, поэтому он выбросил свой портфель и убежал в кусты, чтобы спрятаться от них. Когда уже можно было выйти, Хэл заметил, что Тимми взял его портфель, хотя и не имел права делать этого. Он совершенно не раскаивался в том, что ударил младшего брата. Тимми просто «сам напросился».
Хэлу повезло, что я записалась на этот семинар. Я заставила себя сказать: «Значит, тебя разозлило, что Тимми принес твой портфель домой? И ты решил, что можешь поколотить его?»
«Именно, – обрадовался Хэл. – Это был мой портфель!»
Я не знала, что делать, поэтому отправилась на кухню готовить ужин. Через некоторое время пришел Хэл и молча встал в дверях. Я посмотрела на него, и он пробормотал: «Я хочу тебе кое-что сказать, но не могу…»
Я ответила, что готова его выслушать. Он был очень несчастный
Тогда Хэл взял листок бумаги и написал: «Мне кажется, я ударил Тимми слишком сильно».
Я просто сказала: «О!»
Он по-прежнему стоял с несчастным видом. И тогда я добавила: «Тебя это сильно мучает?..»
Он кивнул, а потом начал взахлеб рассказывать мне о своих чувствах. Он был страшно зол… те мальчишки его по-настоящему напугали… В конце концов он сказал: «Знаешь, мама, если бы они не напугали меня, я бы никогда не ударил Тимми».
Я ответила: «Понимаю».
Весь вечер Хэл был очень внимателен и ласков с братом.
Один из участников наших семинаров нашел весьма оригинальный способ признать враждебность дочери по отношению к брату: он не просто «облек ее чувства в слова», но еще и изложил их на бумаге.
Прошлым вечером Джилл снова жаловалась мне на брата. Я пытался сказать ей, что все понимаю, но она тараторила и не слушала меня.
В конце концов я взял карандаш и бумагу и попробовал записать все, что она говорила.
1. Джилл не нравилось, что Марк поднимает трубку параллельного телефона и подслушивает ее разговоры.
2. Ей не нравилось, что он громко чавкает за столом и скребет зубами по вилке.
3. Она считала, что брат не имеет права входить в ее комнату без стука. А больше всего ее злило то, что, когда она начинала на него кричать, он просто хохотал.
Когда Джилл остановилась перевести дух, я прочитал ей свои записи. Она с интересом выслушала собственные слова. На вопрос, не хочет ли она сказать еще что-нибудь, дочь добавила еще две жалобы, которые я тоже записал.
Потом я сказал: «Марк должен увидеть этот список. Но мне кажется, что сразу пять жалоб – слишком много для него. Не можешь ли ты выбрать одну или две самые важные претензии?»
Джилл перечитала список, обвела две жалобы и положила листок в карман.
Не знаю, что произошло потом. Мне хотелось спросить, но я решил, что лучше воздержаться от вопросов.
Семинары пробудили в родителях творческое начало. Им захотелось увидеть, что произойдет, если они дадут своим расстроенным детям фантазию, которой нет в реальности. Результаты их просто поразили.
Пятилетний Рой пришел ко мне весь в слезах. Билли сделал ему и то, и это, и выкинул его из комнаты, и обозвал его…
Мать: Ты явно расстроен. Тебе бы хотелось, чтобы он просто вежливо сказал, что хочет побыть один.
Рой не отвечает, но перестает плакать.
Мать: Тебе бы хотелось, чтобы он сказал: «Ну же, входи, Рой! Давай поиграем!»
Рой: Да, и чтобы он дал мне посмотреть в его телескоп…
Мать: Тогда, когда ты этого хотел…